— Вы не боитесь, графиня?
— Боюсь. Однако я не раз уже боялась и, несомненно, придется мне испытывать страх ещё многократно. По-моему, никто в нашем мире не живет без страха…
Она повернулась ко мне.
— Я даже не знаю вашего имени.
— Матюрен Кербушар; но я не солдат, несмотря на мой вид. Я занимался многим: был мореходом, переводчиком книг, бродягой, купцом, а при случае — и врачом.
— Вы — безземельный?
Я рассказал ей, что произошло в нашем доме и что позже сталось с Турнеминем.
— Человеку, владеющему мечом, недолго приходится оставаться безземельным; последователи Вильгельма Нормандского совсем неплохо о себе позаботились, да и сподвижники Рожера Сицилийского тоже.
— Вы могли бы стать рыцарем, — согласилась она, — или завоевать право на титул.
— Это все интересует меня гораздо меньше, чем вам кажется. Разница между разбойником или странствующим солдатом и знатным господином составляет едва ли одно поколение…
— По-моему, все-таки немного больше.
— Или меньше. Но чтобы стать графом Робертом, может потребоваться и несколько поколений. Мне кажется, что голубая кровь становится важной только тогда, когда начинает разжижаться кровь красная.
Графиня принадлежала к знати и, конечно, не желала соглашаться со мной, но, без сомнения, ей была известна история её собственной семьи. Я, конечно, этой истории не знал, но мог догадываться.
У крестоносцев могли быть самые благородные и возвышенные побуждения, но добыча от грабежа тоже была целью, по крайней мере, вторичной, и их стремление освободить Гроб Господень не мешало им попутно, между делом, захватить и разграбить один-другой христианский город.
Некоторое время мы ехали молча, а когда воздух стал спертым и душным, остановились около одного из колец; я потянул за него, открылось окошко, хоть не без труда, и впустило в туннель прохладный ночной воздух.
Луна уже взошла, и мы видели сквозь отверстие леса и поля. Оно было проделано в какой-то стене, возможно, замковой. Мы глубоко дышали несколько минут в молчании, затем закрыли отверстие и поехали дальше.
— Куда вы направляетесь? — спросила графиня.
— В Провен, где у меня есть друзья. Если их там ещё нет, то я подожду, а потом мы направимся в Киев.
Ее мои слова просто ошеломили.
— В К и е в?..
— Да.
— Но ведь это так далеко!
— Оттуда я собираюсь поехать в Константинополь, в Требизонд и ещё дальше.
— Это и мой путь тоже. Я должна вернуться в Саон.
— Едемте с нами. Мои друзья многочисленны, среди них есть и женщины. Мы славно путешествуем.
Она не ответила, и долго не было слышно никаких звуков, кроме стука копыт наших коней по камням пола. Посередине прохода бежала тонкая струйка воды глубиной едва в полдюйма.
— А эта книга, которую вы отдали другу… Что это за книга была?
Я коротко объяснил, добавив — боюсь, не без тщеславия, — что это мой собственный перевод.
— Так вы читаете по-латыни? И по-арабски? — Она помолчала. — Не много я встречала людей, умеющих читать.
— Знатные читают редко. Это может вынудить их думать.
— Однако вы не особенно добры к ближним.
— Много ли вы встречали людей своего круга, которые знают что-нибудь, кроме войны, охоты и пьянки?
— Вижу, мы не слишком вам нравимся.
— Мне нравитесь вы. Вы — очень красивая женщина.
Мы открыли очередную щель, чтобы подышать свежим воздухом. Уже почти полностью рассвело, и мы видели волнистые холмы и стадо овец.
— Я ещё ни разу не оставалась наедине с мужчиной, который не был бы моим мужем.
— Вам не следует опасаться, графиня. Я предупрежу вас заранее.
— Предупредите? О чем?
— До Провена далеко. Может быть, я подожду до приезда туда. А может быть, даже дольше.
— А я-то думала, что вы человек галантный.
— Как вам, может быть, известно, это слово имеет далеко не одно значение… Да, я считаю, что галантен. А что, если я займусь с вами любовью, я буду уже не таким галантным?
— Если без моего дозволения, то да.
— О-о, дозволение ваше я получу! Иначе и быть не может.
Она повернулась ко мне, и её глаза вспыхнули гневом:
— И вы способны хоть на миг поверить, что я позволю вам, бродяге, безземельному человеку, заниматься любовью со мной?
— А как же.
— Никогда!.. разве только вы возьмете меня силой.
— Только не повторяйте эту мысль постоянно. Звучит слишком похоже на приглашение… Но нет, можете не надеяться, я этого не сделаю. Я подожду. Поцелуи женщины, которую удалось покорить, куда слаще.
— Более самовлюбленного мужчину мне ещё не приходилось встречать. — Ее тон стал холодным. — Мы не будем больше обсуждать эту тему.
— А если я буду её обсуждать, вы меня покинете?
— Я не могу уйти от вас, вы это знаете.
— Очень утешительная мысль, не так ли?
Мы продолжали путь в натянутом молчании, пока я наконец не заговорил снова:
— Истинно благородный человек, имея дело с женщиной, находится в невыгодном положении. Женщины — реалистки, и тактика у них реалистическая, поэтому мужчине не следует проявлять благородство там, где дело касается женщин, разве что это женщины очень-очень старые или, наоборот, очень-очень юные. Женщины восхищаются благородными, но спят они с нахальными.
Представления не имею, как далеко мы уехали, но в пути мы находились большую часть дня. Останавливаясь время от времени у отдушин, мы давали и лошадям глотнуть свежего воздуха, а я пока изучал устройство туннеля.
Он, по-видимому, строился очень долго и с перерывами. Судя по всему, ход прокладывали на некоторое расстояние, затем работа прекращалась на много лет, после чего возобновлялась снова. От места к месту менялись не только способы кладки, но даже и материалы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154