Он-то все внимание обратил на кинжал, а тлеющего сука, который она держала, опустив к полу, не заметил. От быстрого взмаха головня вспыхнула, и он отскочил.
Не моя вина, что он наткнулся прямо на острие моего меча, хотя, правда, я выставил его вперед — самую малость. Если уж человек решился умереть, то кто я такой, чтобы идти против судьбы?
— Удача была на нашей стороне, — заметил я.
— Да, — согласилась она. — Но и твое искусство тоже.
За это утреннее приключение мы были вознаграждены. У нас теперь появилось ещё три лошади, три шлема, две кольчуги с нагрудником, кинжалы, мечи и некоторая другая амуниция. Денег у них оказалось всего четыре динара, но у нас хватало своих. Однако пора было отправляться в путь.
В течение долгих дней, проведенных в пещере, Сафия обучала меня персидскому языку — в дополнение к тому немногому, что я уже знал, — а также начаткам хинди.
Стало мне кое-что известно и о её прошлом. Родилась она в Басре от эмира и рабыни, получила прекрасное образование и была просватана за бенгальского принца. Его ранняя смерть оставила её одинокой, но позднее в Багдаде Сафия вышла замуж за потомка старинной династии Аббасидов и участвовала в заговоре, который должен был возвести её мужа на престол Кордовского халифата. Не преуспев в этом, она стала шпионкой и продавала сведения любому, кто мог заплатить.
Прошло уже четыре месяца после нашего бегства из Кордовы, и хотя тело её было изнурено долгой болезнью, она теперь могла ездить верхом. Но подошвы ног оставались настолько чувствительными, что пройти пешком ей удавалось всего несколько шагов.
Купаясь в пруду или шаря в развалинах Акимовой усадьбы, я часто раздумывал, как сталось с Шаразой. Где она сейчас? Все ли у неё благополучно?..
Снова надев потрепанные доспехи наемника, но вооруженный лучше, чем прежде, я повел наш маленький караван обратно к дороге; но, добравшись до нее, мы свернули в противоположную от Кордовы сторону.
— Есть в Константинополе один человек, — сказала как-то Сафия, — который может знать, что с твоим отцом. Его-то тебе и следует отыскать.
Мы продали захваченных коней, а также доспехи и оружие. Тех четырех лошадей, которых она достала с самого начала, мы сохранили, не найдя им достойной замены.
Еще в Кордове Сафия отдала мне на сохранение свои драгоценности, и я не забыл захватить их с собой, однако мы надеялись, что трогать их не придется. От пребывания на чистом воздухе щеки её порозовели, из глаз исчезло мертвое, тусклое выражение.
За Толедо мы нагнали группу путников и присоединились к ним. В ближайшие дни, когда выберемся за пределы территории, контролируемой мусульманами, опасность будет постоянно возрастать. Впрочем, теперь и на мусульманских землях, после распада халифата на множество мелких княжеств — «тайфа» — появились разбойники.
А в Сарагосе нам встретился Руперт фон Гильдерштерн, человек-гора; он был по крайней мере на два дюйма выше меня и на много фунтов тяжелее. Его большое лицо, длинное и широкое, было украшено здоровенным крючковатым носом и двойным подбородком. Огромный, он выглядел изрядно толстым, но уж никак не дряблым, и, несмотря на свою массивность, двигался легко и ловко. Говорил он тоном оракула и держался с властной осанкой божества.
Вот как это вышло. Добравшись до придорожной гостиницы, мы обнаружили, что весь двор полон вьючных лошадей и мулов. Сбоку, широко расставив ноги, стоял человек, подобного которому мне ни разу не приходилось видеть, и командовал:
— Снимай вьюки! Проверьте каждый свою скотину, нет ли ссадин, ран или потертостей. У нас не будет ни одного животного, неспособного нести поклажу!
Он не обратил внимания на наш приезд, даже не взглянул. Продолжал строго и четко:
— Проверьте поджилки, посмотрите, нет ли в копытах застрявших камней. Расчешите шерсть на спинах — комок сбившейся шерсти может вызвать потертость. Никто не займется собой, пока не позаботится о своем животном!
Очевидно, мы наткнулись на купеческий караван, а этот великан был «гансграфом», или начальником каравана.
Такие караваны вели торговлю по всей Европе, передвигаясь по старым торговым путям, установившимся с глубокой древности, задолго до римских времен. Некоторые следовали по древнему Янтарному пути от Балтики к Средиземному морю; по этой дороге доставляли янтарь египетским фараонам, самому Соломону Мудрому и Хираму Тирскому.
Эти компании купцов, связанных между собой клятвой взаимной верности, были хорошо вооружены и готовы противостоять нападениям разбойников и «раубриттеров» — рыцарей-грабителей: некоторые бароны налетали на дороги в надежде ограбить торговый караван. Многие замки служили местами сбора и наблюдательными пунктами для таких шаек.
Караван этого гансграфа, принадлежавший Белой Торговой Компании, был богатым, и я сразу сообразил, что он может оказаться нашим спасением. Наш путь вел на восток через горные перевалы, где путников подстерегала опасность, но с таким караваном мы могли бы путешествовать без тревог.
Выбрав свободный уголок, я расседлал лошадей и привел их в порядок, и ни один конь во дворе не мог сравниться с нашими.
За работой я несколько раз заметил, что гансграф смотрит на меня или переводит взгляд на Сафию, стоящую поблизости. Позаботившись о лошадях, я собрал оружие и вошел в гостиницу.
С десяток человек сидели у стола, ели и пили; некоторые были уже изрядно пьяны. Когда вошла Сафия, они уставились на нее, а один громко произнес на франкском языке оскорбительную фразу, которую моя спутница, к счастью, не поняла.
Перегнувшись через стол, я схватил негодяя за бороду — в мусульманских странах это самое страшное оскорбление — и через стол подтащил его поближе к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154