ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Чем скорее женщина поймет, что мужчины иные, тем лучше для нее. Чем больше женщина независима, тем меньше в ней женского, а чем меньше в ней женского, тем меньше она стоит.
— Не согласна.
— Я на это и не рассчитывал. Женщине не следует пытаться походить на мужчину. В лучшем случае из нее получится плохая имитация, а в цене только подлинники. Природа предназначила женщину быть хранительницей домашнего очага. Мужчина — охотник, скиталец… иногда ему приходится далеко уходить за добычей, и это становится его натурой.
Он говорил вполголоса, и незаметно для себя она тоже перешла на шепот.
— А где ваша женщина?
— У меня нет женщины.
Когда они достигли последней скалы Хетчета, солнце скрылось. В миле от них поднимался высокий пик, за ним два пика поменьше, а еще дальше виднелись громады Малого Хетчета. Западнее ближнего пика чернели постройки ранчо и среди них было несколько белых точек — вероятно, крыши фургонов. В середине горел огромный костер.
Почуяв воду, чалый дернул удила, однако в воздухе чувствовалось что-то странно гнетущее, и это не нравилось Шалако.
Пока он прислушивался к напряженной тишине ночи, они тихо стояли. Еще не совсем стемнело, но звезды уже высыпали. Местность вокруг хорошо просматривалась, ясно различались контуры кустов и кактусов.
— Я — Ирина Карнарвон, — сказала девушка в тишину.
Она произнесла свое имя так, словно оно всем известно, но Шалако его не знал, имена для него давно перестали что-либо значить.
— Карлин… Меня называют Шалако.
Он пустил чалого вниз по пологому склону. Чалый был отличным конем, терять его не хотелось, а скачки ему не выдержать. Но ранчо сулило безопасность и до него было всего две мили. Шалако вытащил из чехла ружье.
— Готовьтесь к скачке. Поедем шагом, сколько возможно, но если начнется скачка, на меня не обращайте внимания. Неситесь во весь опор.
— Ваш конь не выдержит.
— Это моя забота.
Чалый ускорил шаг. В нем скрывалось много сил, очень много.
— Вы на самом деле считаете, что нам угрожает опасность?
— Ваша компания — сборище идиотов. Вы со своим раззолоченным генералом попали в такую передрягу, какая вам и в дурном сне не снилась.
— Вы невежливы.
— У меня нет времени на дураков.
Гнев перехватил горло, но она почувствовала, что лошадь под ней встревожилась, и чувство гнева сменилось другим. Прекрасная наездница, она тотчас уловила состояние лошади, и оно напугало ее намного сильнее, чем предупреждение незнакомца.
Тишина, далекий костер… стук лошадиных копыт, звезды в мягкой темноте неба, неясные очертания гор… прохлада в воздухе, столь желанная после жестокого дневного зноя. Кони ускоряют аллюр, блестит ствол ружья. Ветерок коснулся ее щеки.
— Шалако… странное имя.
— Так зовут бога дождя у зуни. Всякий раз, когда я приезжаю к ним, начинается дождь. Поэтому они в шутку и прозвали меня его именем.
— Не думала, что у индейцев есть чувство юмора.
— Еще какое! Ни у кого нет такого чувства юмора, как у индейцев. Я-то знаю, я жил среди них.
— Я слышала, индейцы необщительны.
— Индейцы притворяются такими перед белыми людьми, чтобы не отвечать на множество глупых вопросов.
Они набрали скорость, выигрывая у возможных преследователей по меньшей мере четверть мили. В отличие от остальных индейцев апачи предпочитали не сражаться по ночам; они верили, что душа воина, убитого ночью, будет вечно скитаться в темноте, но это не значило, что апач пропустит удобный случай.
Когда до лагеря оставалось меньше мили и до них уже доносился его слабый шум, из-за кустов вырос апач с натянутым луком… однако он оказался прямо перед стволом винтовки Шалако и на расстоянии менее пятидесяти футов.
Шалако выстрелил и услышал, как пуля попала в тело, и тут же у него над ухом просвистела стрела.
Взбудораженные выстрелом, лошади перешли на бег. За спиной раздался выстрел, и Шалако понял, что пуля ударила в луку седла и улетела в ночь.
Чалый бежал упрямо, отчаянно, не уступая более свежей лошади девушки. Волна неудержимой гордости захлестнула Шалако, он снова убедился в несломимом духе чалого мустанга.
Голова к голове всадники приближались к ранчо, и Шалако издал дикий техасский клич, предупреждая, что он не Индеец.
Вихрем ворвались они во двор ранчо и остановились в клубах пыли. К ним кинулось несколько человек, Шалако быстро обвел лагерь и его обитателей цепким взглядом. Первым подошел блондин, высокий, худощавый, с холодными чертами лица. Глаза у него были светло-серые, сапоги начищены до блеска, а белоснежная рубашка накрахмалена до хруста.
— Что случилось? Койота увидела? — Он перевел взгляд с Ирины на Шалако, отметив его пыльную, потрепанную одежду, потертую шляпу и небритое лицо.
— Лучше загородите фургонами проходы между строениями, — сказал Шалако. — И лошадей заведите внутрь. Это был апач, а не койот.
Холодные и внимательные серые глаза снова обратились на Шалако.
— За пределами резервации нет индейцев. Наш человек Уэллс сказал, что…
— Ваш человек Уэллс мертв. Вы найдете его в сухом озере на юго-востоке отсюда, он весь в дырках, словно земля над логовищем сусликов, и застрелили его индейцы не из резервации.
— Ирина, кто это?
— Мистер Карлин, барон Фредерик фон Хальштат.
— Хотите сохранить жизнь, — сказал Шалако, — забудьте об этикете.
Фон Хальштат пропустил замечание мимо ушей.
— Спасибо, Карлин, что проводили леди Карнарвон в лагерь. Если вы голодны, обратитесь к повару и скажите, что вас послал я.
— Спасибо, но я не собираюсь задерживаться. Ваша компания обречена, а мне не хочется отдавать Богу душу вместе с вами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— Не согласна.
— Я на это и не рассчитывал. Женщине не следует пытаться походить на мужчину. В лучшем случае из нее получится плохая имитация, а в цене только подлинники. Природа предназначила женщину быть хранительницей домашнего очага. Мужчина — охотник, скиталец… иногда ему приходится далеко уходить за добычей, и это становится его натурой.
Он говорил вполголоса, и незаметно для себя она тоже перешла на шепот.
— А где ваша женщина?
— У меня нет женщины.
Когда они достигли последней скалы Хетчета, солнце скрылось. В миле от них поднимался высокий пик, за ним два пика поменьше, а еще дальше виднелись громады Малого Хетчета. Западнее ближнего пика чернели постройки ранчо и среди них было несколько белых точек — вероятно, крыши фургонов. В середине горел огромный костер.
Почуяв воду, чалый дернул удила, однако в воздухе чувствовалось что-то странно гнетущее, и это не нравилось Шалако.
Пока он прислушивался к напряженной тишине ночи, они тихо стояли. Еще не совсем стемнело, но звезды уже высыпали. Местность вокруг хорошо просматривалась, ясно различались контуры кустов и кактусов.
— Я — Ирина Карнарвон, — сказала девушка в тишину.
Она произнесла свое имя так, словно оно всем известно, но Шалако его не знал, имена для него давно перестали что-либо значить.
— Карлин… Меня называют Шалако.
Он пустил чалого вниз по пологому склону. Чалый был отличным конем, терять его не хотелось, а скачки ему не выдержать. Но ранчо сулило безопасность и до него было всего две мили. Шалако вытащил из чехла ружье.
— Готовьтесь к скачке. Поедем шагом, сколько возможно, но если начнется скачка, на меня не обращайте внимания. Неситесь во весь опор.
— Ваш конь не выдержит.
— Это моя забота.
Чалый ускорил шаг. В нем скрывалось много сил, очень много.
— Вы на самом деле считаете, что нам угрожает опасность?
— Ваша компания — сборище идиотов. Вы со своим раззолоченным генералом попали в такую передрягу, какая вам и в дурном сне не снилась.
— Вы невежливы.
— У меня нет времени на дураков.
Гнев перехватил горло, но она почувствовала, что лошадь под ней встревожилась, и чувство гнева сменилось другим. Прекрасная наездница, она тотчас уловила состояние лошади, и оно напугало ее намного сильнее, чем предупреждение незнакомца.
Тишина, далекий костер… стук лошадиных копыт, звезды в мягкой темноте неба, неясные очертания гор… прохлада в воздухе, столь желанная после жестокого дневного зноя. Кони ускоряют аллюр, блестит ствол ружья. Ветерок коснулся ее щеки.
— Шалако… странное имя.
— Так зовут бога дождя у зуни. Всякий раз, когда я приезжаю к ним, начинается дождь. Поэтому они в шутку и прозвали меня его именем.
— Не думала, что у индейцев есть чувство юмора.
— Еще какое! Ни у кого нет такого чувства юмора, как у индейцев. Я-то знаю, я жил среди них.
— Я слышала, индейцы необщительны.
— Индейцы притворяются такими перед белыми людьми, чтобы не отвечать на множество глупых вопросов.
Они набрали скорость, выигрывая у возможных преследователей по меньшей мере четверть мили. В отличие от остальных индейцев апачи предпочитали не сражаться по ночам; они верили, что душа воина, убитого ночью, будет вечно скитаться в темноте, но это не значило, что апач пропустит удобный случай.
Когда до лагеря оставалось меньше мили и до них уже доносился его слабый шум, из-за кустов вырос апач с натянутым луком… однако он оказался прямо перед стволом винтовки Шалако и на расстоянии менее пятидесяти футов.
Шалако выстрелил и услышал, как пуля попала в тело, и тут же у него над ухом просвистела стрела.
Взбудораженные выстрелом, лошади перешли на бег. За спиной раздался выстрел, и Шалако понял, что пуля ударила в луку седла и улетела в ночь.
Чалый бежал упрямо, отчаянно, не уступая более свежей лошади девушки. Волна неудержимой гордости захлестнула Шалако, он снова убедился в несломимом духе чалого мустанга.
Голова к голове всадники приближались к ранчо, и Шалако издал дикий техасский клич, предупреждая, что он не Индеец.
Вихрем ворвались они во двор ранчо и остановились в клубах пыли. К ним кинулось несколько человек, Шалако быстро обвел лагерь и его обитателей цепким взглядом. Первым подошел блондин, высокий, худощавый, с холодными чертами лица. Глаза у него были светло-серые, сапоги начищены до блеска, а белоснежная рубашка накрахмалена до хруста.
— Что случилось? Койота увидела? — Он перевел взгляд с Ирины на Шалако, отметив его пыльную, потрепанную одежду, потертую шляпу и небритое лицо.
— Лучше загородите фургонами проходы между строениями, — сказал Шалако. — И лошадей заведите внутрь. Это был апач, а не койот.
Холодные и внимательные серые глаза снова обратились на Шалако.
— За пределами резервации нет индейцев. Наш человек Уэллс сказал, что…
— Ваш человек Уэллс мертв. Вы найдете его в сухом озере на юго-востоке отсюда, он весь в дырках, словно земля над логовищем сусликов, и застрелили его индейцы не из резервации.
— Ирина, кто это?
— Мистер Карлин, барон Фредерик фон Хальштат.
— Хотите сохранить жизнь, — сказал Шалако, — забудьте об этикете.
Фон Хальштат пропустил замечание мимо ушей.
— Спасибо, Карлин, что проводили леди Карнарвон в лагерь. Если вы голодны, обратитесь к повару и скажите, что вас послал я.
— Спасибо, но я не собираюсь задерживаться. Ваша компания обречена, а мне не хочется отдавать Богу душу вместе с вами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45