А у тебя есть какие-нибудь родственники, Отис?— Нет, пожалуй, нету. По крайней мере, близких. Я состою в родстве с Сэкеттами. Их на Западе видимо-невидимо, но они меня не знают, а я их.Мы сидели и наслаждались приятной беседой в теплой уютной комнате, не чувствуя уже холодного ветра, властвовавшего снаружи. Мне нравился Боб Тарлтон. Для меня, у которого никогда не было настоящих друзей, он казался родным человеком. Боб рассказывал мне о своем доме, семье, оставшейся на Востоке. Он вел жизнь, о которой я ничего не знал и к которой едва ли был приспособлен. Рассказ Боба переносил его в какую-то заоблачную страну, лежащую за тридевять земель от этих горных селений Вайоминга. Это была утонченная, светская жизнь, протекающая среди людей, которые носят белые рубашки и черные костюмы, ездят в ослепительных экипажах и ведут деловые переговоры, попивая кофе и покуривая дорогие сигареты. Подобные люди встречались мне время от времени на страницах журналов, но я понятия не имел, на какие средства они живут и обременены ли вообще такими проблемами.Боб Тарлтон хорошо знал тот, другой мир, я разинув рот слушал его воспоминания о колледже, о бизнесе, о гусиной охоте, которую затевают для развлечения, о прогулках с девушками в парках по воскресеньям, музыкальных концертах и тому подобном. Теребя в руках шляпу, я чувствовал, что всей душой хочу узнать и понять это волшебный мир.У нас, в горах Теннесси, по-настоящему богатых людей не было. За исключением разве что Мартина Бримстэда. Несколько семей считались зажиточными, среди них называли и Данверганов, до того, как из-за меня разрушились их отношения с местным обществом. Лично я в своей жизни видел лишь скот, лошадей и оружие, да еще сохранял кое-какие воспоминания о том, как подростком скитался по свету, покинув родные горы. Я видел восточные города, но только с борта корабля, со стороны моря, а это не лучший способ составить о них суждение.Пока я сидел и думал, Тарлтон задремал. Тогда я осторожно поднялся, вышел на улицу и отправился покупать консервированные фрукты для Корки. Несмотря на то что погода стояла холодная, по улице разгуливало полно народу, казалось, что люди покинули теплые дома только лишь с одной целью, чтобы поговорить. Когда я проходил мимо, они провожали меня взглядом и долго смотрели вслед, отчего у меня возникло тревожное ощущение, словно что-то случилось. И я подумал, не банда ли Кэкстона Келси приехала в город.В магазине люди почему-то держались от меня в стороне. Я подошел к прилавку и попросил консервированных персиков, слив и груш. В помещении пахло галантереей, кожей и сухофруктами. По-моему, не бывает приятнее аромата, чем аромат универсального магазина, с ним может сравниться разве что кузница, когда в ней горит горн.— Сложите все банки в большой мешок, — попросил я, — у меня два помощника падки на сладкое.— Придется им подождать, — раздался у меня за спиной голос шерифа, и, обернувшись, я увидел наставленный на меня револьвер. — Подними руки, Чэнси, — приказал шериф, — я заберу твое оружие.Дюжина посетителей толпилась в дверях, и все недобро уставились на меня.— В чем дело, шериф? — спросил я как можно тише, стараясь никого не возбуждать.— Расстегни ремень, Чэнси. Я не хочу просто так убивать человека, даже если он подлый койот.Позади и немного слева стоял продавец. Оказать сопротивление, даже если бы я решился начать стрельбу в комнате, заполненной посторонними людьми, я не имел никакой возможности. Кроме того, все это выглядело как недоразумение.— Давай все спокойно обсудим, шериф. Не надо наводить на меня револьвер. Какие у тебя обвинения? Я не знаю за собой вины.— А как насчет Нейшена? — вышел вперед здоровенный, толстый мужик, с голубыми глазами навыкате и красной рожей. — Разве ты оставил какой-нибудь шанс Берджиссу?Я по-прежнему не мог ничего понять. Что-то здесь не так!— Не знаю я никакого Берджисса, — заявил я.— Тогда откуда у тебя его револьвер? Раньше он принадлежал Берджиссу, все знают об этом.И без всякого астролога стало ясно, что я попал в беду. Эти люди сошли с ума, хотя почти все выглядели добропорядочными. Даже шериф, с которым я так мило беседовал, глядел на меня теперь отнюдь не дружелюбно. Итак, я стоял один-одинешенек, никто не поддержал меня, не сказал в мою защиту ни слова.— Я забрал этот револьвер у человека, который пытался угнать наше стадо. У бандита, прикидывавшегося шерифом.Краснорожий вмешался опять:— Берджисс и был шерифом. Он честный человек! Шериф, сколько можно трепаться? Говорю вам, надо повесить этого парня!— Полегче, Вебер. И не распускайся. — Шериф смерил меня холодным взглядом. — Где это все случилось, Чэнси? В каком месте произошло?— Это случилось в Чероки-Нейшен. Я как раз приехал из Теннесси и наткнулся на стадо команды Ноя Гейтса. У них возникли проблемы с угонщиками скота, которыми руководил человек, назвавшийся шерифом и носивший значок. Я заключил с Гейтсом сделку, и когда тот человек с револьвером в руках начал гнать пургу и попытался на меня наехать, я убил его.— Алек Берджисс — порядочный, законопослушный гражданин, — раздались голоса из толпы. — К тому же он прекрасно стрелял с обоих рук. Черта с два ты смог бы в честном бою убить его. Из засады — да.— Полагаю, у тебя есть свидетели? — обратился ко мне шериф.Тут я заткнулся. Потому что всех моих свидетелей перебили бандиты. Кроме Квини. А она с восторгом соврет все что УГОДНО, лишь бы меня повесили.— Единственными очевидцами были Гейтс и его люди. Все они мертвы, насколько мне известно.— Что же, не осталось ни одного свидетеля?— Шериф, единственным уцелевшим свидетелем, который мог бы подтвердить все случившееся, является Квини, невестка Ноя Гейтса, но она связалась с бандитами, с той самой командой, которая меня ловит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48