Так что мы не снижали скорость, стремясь подальше убраться от этих мест.
Энн выглядела спокойной. Конечно, она страшно устала — и от этой гонки, и от переживаний за свою судьбу. Сейчас она безучастно ехала рядом. Я понимал, ей хотелось скорей домой, отдохнуть… Как и мне.
Вдруг на меня неожиданно накатило беспокойство. Возможно, я нервничал зря. Но уж слишком гладко все прошло. Нам даже не понадобилось особое везение.
Если Близнец нападет на меня, то я должен буду победить его в схватке. Просто обязан победить. В противном случае Энн окажется там, где я ее нашел.
Однако не только это тревожило меня. Он связан с кайова или с отколовшейся от племени бандой. Если они нас заметят, то примутся охотиться за скальпами.
И тут я вспомнил лицо человека, который вместе с Бэлчем и Сэддлером подъехал к костру ковбоев, когда я впервые встретился с ними. Оно показалось мне знакомым, но я никак не мог восстановить в памяти, где я его видел. Потом мы больше не встречались; он не приходил и на благотворительный вечер. Видение возникло внезапно: мы с мамой поджидаем в засаде тех скотокрадов. Вот он, Близнец Бейкер!
Я, конечно, мог ошибиться. Вероятность, что я узнал его, казалась совсем небольшой, да и какая от нее польза? Что из того, что я когда-то видел его?
Мы с Энн проскакали миль десять, когда немного в стороне от нашего пути я приметил водоем. Он оказался лишь большой лужей, где после недавних ливней собралась дождевая вода, но и она нам пригодилась. Мы подвели лошадей к воде и дали им напиться. Тем временем я переложил седло с каурого на долговязую. Если придется удирать, то лучше на свежей лошади — хотя мама и говорила, что каурый будет бежать, пока не рухнет.
— Майло, — робко спросила Энн, — вы думаете, он погонится за нами?
Не было смысла ей лгать. Я никогда не придерживался мнения, что женщин нужно оберегать от потрясений. По большей части они умеют противостоять им не хуже мужчин. И лучше им быть готовыми к любой опасности.
— Он вынужден, Энн. Человек четыре года крал скот, и теперь, если попадется, то его ждет веревка. И больше всего он не хочет испортить все именно сейчас, когда уже близок к цели. У него нет другого выхода: ему необходимо найти нас и убить, но у него осталось не так уж много времени. Я только надеюсь, что он не вернется и не обнаружит, что случилось, пока мы не доберемся до дому.
— А Лиза не расскажет ему?
— Не знаю. Она может убежать, как я ей советовал, но не исключено, что не сделает этого. Ей некуда идти, и обычно человек предпочитает рисковать, выбирая заранее известное, а не бросаться сломя голову в неизвестность. Лиза думает, что знает его, и верит в это.
Когда лошади напились, мы продолжили путь, пустив их шагом, чтобы дать привыкнуть к желудку, наполненному водой, и приберечь силы на случай погони.
Я посмотрел на солнце… Время неумолимо двигалось к вечеру. Если наступят сумерки, нас не найти. По крайней мере, я на это рассчитывал.
Где же он прячет скот? Близнец Бейкер отгонял его куда-то на юг, и когда гнал, то, по словам Лизы, отсутствовал целый день. Скот передвигается со скоростью две-три мили в час. Обратно он возвращался намного быстрее. Примерно пятнадцать миль, а то и меньше.
Мои глаза не останавливались на одном месте, и все же я не видел ничего, кроме широкой равнины, покрытой юккой и медвежьей травой; временами попадались бизоньи кости, но никаких признаков присутствия индейцев.
Энн вплотную подъехала ко мне.
— Майло? Кто вы?
Вопрос удивил меня.
— Я? Вот, я весь здесь. И это все, что я собой представляю, — странствующий ковбой, передвигающийся от ранчо к ранчо и иногда возникающий на сцене с оружием в руках… Все что угодно, чем можно заработать на жизнь.
— Неужели у вас нет никакой цели? Неужели это все, чем вы хотели бы быть?
— Ну, иногда я подумываю о собственном ранчо. Но скорее не со скотом, а с лошадьми.
— Отец говорит, что вы джентльмен.
— Надеюсь, что так. Я никогда особенно не задумывался над этим.
— Он говорит, что в вас чувствуется порода, вы происходите из культурной среды, хотя хотите казаться другим.
— Вряд ли здесь этому придается большое значение. Когда человек выезжает утром, то от него требуется, чтобы он выполнял свою работу — скакал верхом, умел обращаться с лассо и управляться со стадом. А лонгхорнов не сильно волнует, знаете ли вы, кто такой Бетховен или Данте.
— Но вы-то знаете, кто они.
— Мой брат просто напичкан знаниями о таких вещах; таким был и мой отец. Возможно, я больше унаследовал от матери. Она отлично разбирается в скоте, лошадях и людях. Умеет читать в душах людей, как иной шулер разбирается в картах; и еще умеет стрелять. — Энн смотрела на меня. — Мама немного поет. Не обладая особенно сильным голосом, она знает множество старинных шотландских, английских и ирландских песен, которым выучилась в горах Теннесси, откуда пришла. Когда она была девочкой, у нее имелось не больше десятка книг. Она выросла на «Странствиях пилигрима» и сочинениях сэра Вальтера Скотта. Укачивая меня, напевала «Старый Банчум и Вепрь», «Отважный Робин Гуд» и «Бренан среди вереска». А папа — он мог говорить на трех или четырех языках, иногда цитировал нам Шекспира, Мольера и Расина. Рассказывал невероятные истории о первом Тэлоне, высадившемся в Америке, который был пиратом или морским путешественником и плавал по всему свету, пока не попал сюда. — Я помолчал. — Несгибаемый старик. Вместо правой руки у него был крюк, который он смастерил сам, когда потерял руку. Приехав в Канаду, выстроил себе дом в горах Гаспе… Оттуда открывался вид на бескрайние морские просторы… Говорят, там и прожил остаток жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73