Встав за дверной косяк, я навел револьвер и… ничего не увидел.
Чувствуя, как из открывшейся раны течет кровь, я ждал, уцепившись левой рукой за доски и сжимая в правой взведенный револьвер.
Ничего…
Почти теряя сознание от боли, я развернулся и рухнул на стул спиной к стене и уставился на свою кровать.
Кто-то выковырял из щели между бревнами засохшую глину — палкой или лезвием ножа, — а затем просунул через нее ствол. Останься я там, где лежал, мне не миновать смерти — пуля разнесла бы мой череп.
И снова я встал и уставился в окно, но там не на что было смотреть.
Тот первый, легкий звук, который я слышал, скорее всего, издала засохшая глина, упавшая на землю и угодившая о камень или что-то еще.
Вывод напрашивался один: пытавшийся меня убить бывал в этой хижине. Ему точно известно, где расположена кровать и где должна покоиться на подушке моя голова. Он выковырял замазку, заранее зная, где нужно ковырять. И пытался убить именно меня — совершенно определенного человека, не случайного ковбоя, который выследил скотокрада.
Это мог быть кто-то из людей Бэлча или Сэддлера. Потому что мое присутствие среди работников «Стремени» делало их сильнее, а моя смерть здорово бы ослабила.
Проковыляв вдоль стены, я огляделся… ничего и никого. Теперь мне следовало вести себя чрезвычайно осмотрительно. Без мер предосторожности нельзя доверять даже самому себе.
Из хижины нужно выбираться. Это ловушка. Пока я здесь, убийца волен строить какие угодно планы на мой счет, я должен уйти. Но как выбраться отсюда невредимым, если он там, снаружи? А то, что он там, теперь я не сомневался — где-то рядом, ждет подходящего случая.
В моем нынешнем положении быстро двигаться я не мог. А нужно добраться до загона, оседлать коня, открыть ворота и уехать. И в течение всего этого времени я находился бы, как утка в тире, в ожидании выстрела.
Немного погодя я взял подходящий сук из дров, лежавших у очага, и загнал его в дыру в стене. Вздохнув с облегчением, снова лег.
Я устал и чувствовал себя совершенно измотанным. Всю жизнь я был одиночкой, но в тот момент мне отчаянно хотелось, чтобы кто-нибудь пришел. Ну кто-нибудь… кто угодно… Он бы покараулил, пока я сплю, — хотя бы полчаса.
Я напрягал слух при малейшем звуке, но слышал лишь птиц и негромкое фырканье моего коня. Потом закрыл глаза… И тут же в панике открыл: если засну — мне конец.
Перекатившись на бок, сел. Дотянулся до кофейника и кружки, налил себе кофе. Он уже остыл, потому что никто не поддерживал огонь в очаге. Отхлебнув чуть теплый кофе — то, что мне никогда не нравилось, — я опустился на колени и, подложив на угли щепок, раздул огонь.
Неужели не найдется друг, который пришел бы сюда?
Я продолжал прислушиваться, надеясь различить вдали топот приближающегося всадника, но напрасно. Тогда я решил, что пора приготовить что-нибудь поесть. Это отвлечет меня и не даст заснуть. Я снова заставил себя подняться с постели, мои руки дрожали от слабости. Добравшись до шкафчика, достал оловянную тарелку, нож, вилку и ложку.
В накрытом крышкой котелке оставалось немного холодного супа, который Энн приготовила для меня. Я поставил котелок на огонь и стал помешивать суп, пока он грелся. Предусмотрительно не высовывая голову, глянул в окно.
Конечно, больше всего я нуждался в отдыхе, но отдых грозил обернуться смертью.
Если бы я мог передвигаться со своей обычной скоростью и проворством, то выбрался бы наружу и попытался выследить того, кто хотел убить меня, но я ползал как черепаха, к тому же слишком устал и ослаб.
Неожиданно до меня донесся стук копыт. Приближался всадник. С револьвером в руке я осторожно двинулся к двери и впился глазами в пространство за ней. Через какое-то мгновение я его увидел.
Им оказалась Барби-Энн.
Подскакав прямо к двери, она спешилась, вошла в хижину и остановилась, увидев меня с револьвером в руке.
— В чем дело?
— Кто-то стрелял в меня. Совсем недавно. Через щель в стене.
Когда я показал место, она нахмурилась.
— Вы его видели?
— Нет, — ответил я, — но, похоже, это тот же самый, который уже дважды пытался убить меня и попытается еще. Вам лучше уехать отсюда.
— Джо Хинг сказал, что вы ранены. Ложитесь в постель.
— В эту?
— Вы же заткнули дыру, так почему бы и нет? Ему не прострелить стену. Вам необходимо отдохнуть.
— Послушайте, — взмолился я, — не побудете ли вы здесь час-другой? Мне действительно необходимо отдохнуть. Если вы останетесь, то я попробую заснуть.
— Ну конечно останусь. Ложитесь.
Повернувшись ко мне спиной, она вышла за дверь и отвела свою лошадь в загон, к желобу с водой.
Усевшись на край постели, я наблюдал, как она шла. У нее была изящная, правда, слишком худощавая фигура, но держалась она гордо. Меня подмывало спросить насчет Роджера Бэлча, но этого не стоило делать. В конце концов, какое мое дело! Я всего лишь ковбой, работающий на ее отца.
Барби-Энн привязала лошадь к воротам, вернулась в хижину и села.
— Ложитесь, — деловито распорядилась она. — Я не могу слишком долго задерживаться.
Со вздохом облегчения я вытянулся на кровати и почувствовал, как напряжение, сковывавшее мои мускулы, мало-помалу оставляет меня. Тогда я расслабился и утонул в постели, наконец сдавшись полному изнеможению, охватившему мое тело.
Последнее, что запомнил, — Барби-Энн неподвижно сидит у открытой двери и невидящим взглядом смотрит вдаль.
Услышав тихие голоса, я открыл глаза — разговаривали двое. Было прохладно и сумрачно. За столом оказались Денни Рольф и Фуэнтес. Барби-Энн исчезла.
Фуэнтес услышал, как я шевельнулся.
— Ну ты и спишь, — усмехнулся он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73