Кто бы ни был этот Шерман, телеграфиста он перепугал до смерти. Мэйо прошелся из угла в угол, затем выглянул в окно и в который раз окинул взором травяную равнину. Они вернутся, причем целой бандой, и попытаются остановить поезд… но когда? Когда приходит поезд и на черта этот поезд им сдался?
— Криспин Мэйо, — проговорил ирландец вслух, — твое ли это дело? Уноси-ка отсюда ноги, покуда жив, схоронись вон там, за деревьями. Ты тут ни при чем. Ты приехал из графства Корк прокладывать железнодорожные пути, и лучше бы тебе заняться именно этим, и ничем другим.
Однако не скотина же он бессердечная, чтобы бросить раненого на произвол судьбы. Крис подошел к телеграфному ключу и постучал, но на этот раз ответной трели не раздалось. Аппарат молчал. Юноша попытался снова… безуспешно.
Крис извлек на свет револьвер и осмотрел его, стараясь понять, как эта штука заряжается. Очень скоро смышленый ирландец разобрался, что к чему.
Он ходил от двери до двери, время от времени выглядывая наружу, но все было спокойно. Жара и тишина. Крис стянул с себя черную куртку. Поизносилась, однако, порядком. Он причесался перед осколком зеркала. Мокрые и приглаженные, волосы его казались почти черными, но на самом-то деле отливали в рыжину: увидеть это можно было только в солнечных лучах.
На нем была рубашка в белую и красную полоску с резинками на рукавах. На руках вздулись мускулы: на прокладывании путей такие мускулы пришлись бы к месту. Ирландец отер пыль с грубых сапогов и попытался отряхнуть штаны. Затем он снова выглянул за дверь и посмотрел в окно.
Жара и тишина. Крис с сожалением воззрился на тополиную рощу, подумывая о тенистой прохладе, но выходить из дома побоялся.
Он перевел взгляд на револьвер у пояса и, слегка рисуясь, прошелся вразвалочку взад и вперед. Ах, видели бы его в эту минуту! Ах, видела бы его Мейри!
Ирландец снова вернулся в дом и поискал какого-нибудь чтива. Подвернулись газета месячной давности и книга Оливера Оптика, причем даже новая. Называлась она «Храбрый старина Солт».
Ирландец развернул газету. Так: реклама патентованных средств; в Дакоте свирепствуют индейцы сиу; тип по имени Скандалист Джо Лоу кого-то ухлопал; одни говорят, уже второго, другие утверждают, что третьего. Пропала девушка и двое детей… Крис снова тыкнул пальцем в заглохший телеграфный ключ, но тщетно.
Мэйо вышел за дверь и направился к платформе. Один-одинешенек, затерянный в этой безбрежной, глухой тишине, он стоял на дощатом настиле, всматриваясь в даль, туда, где сходились рельсы. Затем перевел взгляд на провода. Кабель протянулся в обе стороны, насколько хватает глаз: на вид целехонький, но Крис-то знал: провода перерезаны. И тут его осенило: чтобы остановить поезд, достаточно разобрать рельсы на некотором расстоянии от станции.
Краем глаза ирландец заметил какое-то движение и резко обернулся. Вдалеке на равнине возникла черная точка. Затем вторая… нет, целых четыре… пять…
Они подходили дюжинами, эти огромные гривастые твари. Ничего подобного Крис в жизни своей не видел: неуклюжие, извалявшиеся в грязи черные зверюги вроде коров шли и шли, порою задевая за угол хибарки. Пока тянулся день, число их все прибывало и прибывало; с наступлением ночи все стадо расположилось на ночлег тут же, не обращая ни малейшего внимания ни на хижину, ни на ее обитателей.
В ту ночь Криспину Мэйо так и не довелось уснуть: гигантские твари стонали и мычали, сшибались рогами и вообще вели себя неспокойно. То и дело какая-нибудь зверюга поднималась на ноги, «потягивалась и принималась чесаться об угол дома, причем так яростно, что хижина ходила ходуном.
Было уже за полночь, когда раненый пришел в себя. Крис подсел к нему.
— Все в порядке. Ты — парень крепкий, дня не пройдет, как ты снова встанешь на ноги.
Невнятное бормотание смолкло.
— Кто здесь? Кто это? — Голос прозвучал отчетливо и резко.
— Да я это. Ну, тот самый ирландец, что отстал от поезда.
— Поезд! — Голос больного сорвался на крик, так что Крис испугался было, как бы его подопечный не вспугнул спящих зверюг. — Они охотятся за поездом. Они замышляют убийство!
Раненый снова забормотал что-то и пронзительно вскрикнул пару раз. «Наше счастье, что стадо расположилось на ночлег в нескольких сотнях ярдов, — подумал Крис. — А не то ведь всполошились бы, как пить дать, и снесли бы хибарку за здорово живешь».
Крис Мэйо прошелся по комнатам. Повсюду царила тишина. Ирландец не находил себе места: он отлично знал, что раненому помочь не в силах, и сообщить кому бы то ни было, в какой передряге оба они оказались, тоже не может. Оставалось только ждать следующего поезда да уповать на то, что подопечный его не скончается раньше и что негодяи, кто бы они ни были, больше не вернутся. Ирландец уселся на пол и откинулся к стене, но сон не приходил.
Так прошло несколько часов. В ночном безмолвии раздался выстрел. Крис обалдело вскочил на ноги, затем рухнул на четвереньки, пытаясь впотьмах нашарить винтовку. Снова прозвучал выстрел, на этот раз в некотором отдалении, затем загрохотали копыта. Мэйо пинком распахнул заднюю дверь и в лунном свете увидел, что стадо тронулось с места.
Выскочив наружу, Крис закричал во все горло и отчаянно замахал красным фонарем: ирландец нарочно оставил его зажженным, на случай, если понадобится остановить какой-нибудь поезд. Затем, вытащив револьвер, он выпалил в надвигающуюся безликую массу. Огромный бык рухнул на колени шагах в тридцати, неуклюже попытался подняться, но новый выстрел уложил зверюгу наповал.
Крис снова разрядил револьвер: еще один зверь споткнулся, однако удержался на ногах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64