Если бы я отправился наверх и принял горячую ванну, то, спустившись в столовую, не застал бы там этого человека. Он бы уже ушел и вообще уехал из Рико — так назывался городок, — и мы бы с ним больше никогда не встретились.Конечно, я здорово проголодался, но такое случалось не раз — мог бы и потерпеть. Моего кугуара уже подстрелили и даже разделали. Короче говоря, мясо лежало в жаровне, и красотка-официантка никуда бы не делась. А вот его уже не было бы и в помине.Мне с трудом только что удалось выпутаться из одной истории, как я сам влип в другую, да еще какую! Причем дело было не столько в этом человеке, сколько в том, что я сказал и что он увидел.Когда я вошел, он сидел в пустом зале спиной к двери, а та самая красотка как раз появилась с кофейником в руке. Эх, посмотреть бы мне сначала на нее, такую милую, такую хорошенькую, все тоже могло бы сложиться совсем по-другому! Но мой взгляд почему-то уперся в спину человека в черном сюртуке, и, прежде чем я что-то сообразил, мой язык опередил меня.— Папа?! — громко выдохнул я.Сзади он так напоминал папу, что это восклицание вырвалось совершенно непроизвольно, но оно заставило его резко обернуться: точно такие же черты лица, только лет на десять моложе, но выражение совсем не то… В папином лице угадывалась мягкость и доброта, в его же этого не было и в помине. Красивое, холодное лицо с правильными чертами. С первого взгляда я понял, что он хладнокровен и безжалостен. Абсолютно беспощаден.— Папа? — переспросил он. — Я не твой папа, парень. — А затем его взгляд упал на мой револьвер.Одеяло-пончо висело у меня на согнутой руке, поэтому шестизарядник с перламутровой рукояткой и красными птичками оказался на виду, и я заметил, как изменилось его лицо. Он вздрогнул, чуть отодвинулся назад, а когда снова поднял на меня глаза, то стал похож на волка, готового прыгнуть на загнанного зайца.— С чего это тебе вдруг почудилось, что я твой отец?Я смущенно улыбнулся.— Нет, я ошибся. Только когда вошел, ваша спина вроде как показалась мне знакомой… И такой же сюртук… Извиняюсь, просто обознался.Увидев, что я направляюсь к другому столику, он произнес уже другим, спокойным, почти дружеским тоном:— Какой смысл есть одному, парень? Садись сюда, присоединяйся. Вдвоем всегда веселее.Если бы тот волк, о котором я только что упоминал, мог говорить, он сказал бы то же самое, но мне-то что оставалось делать? Конечно, следовало бы соображать побыстрее, придумать какую-нибудь причину и отказаться… Но вместо этого я повернулся, взял стул и сел за его столик. Вот так я упустил последний шанс избежать беды.Девушка принесла мне кружку кофе и тарелку с едой — мясо кугуара, как обещали, рис и бобы. Во всяком случае, выглядело все достаточно аппетитно, и я тут же принялся уминать жаркое, не переставая думать о соседе напротив.— Издалека? — поинтересовался он.— С гор, — ответил я, продолжая жевать. — Пас там коров.— Похоже, ты успел как раз вовремя. — Он сделал глоток кофе. — А твой папа… в сюртуке, как у меня, он что, тоже пасет скот?— Сейчас нет. Давно уже его не видел.Он медленно, не торопясь, доставал меня вопросами, но вряд ли что толком узнал из моих ответов. И уж меньше всего о том, откуда я только что вернулся. К тому времени судья Блейзер, возможно, уже пустил слух, что я преступник и что меня надо ловить.Чем больше мы сидели и вроде как беседовали, тем больше меня начинало что-то тревожить. По-настоящему. Кое-какие из его жестов очень напоминали папины, а также то, как он поднимал бровь, когда недоверчиво относился к моим словам. Мне много раз приходилось видеть такое сходство манер у близких родственников — уж не знаю, унаследовали они их от родителей или просто-напросто переняли друг от друга, — поэтому я невольно начал подумывать, что он не только похож на папу, но, может, даже с ним в каком-то родстве.Вот что действительно хотелось узнать, так это кто он и откуда явился. Но здесь на Западе ни один уважающий себя человек не ткнет пальцем и не спросит другого, кто он такой, чем занимается, откуда родом. Здесь надо ждать, пока твой собеседник сам не скажет, если, конечно, захочет. Хотя можно и попробовать.— Ну как там дела на Востоке?— Тяжелые времена, — коротко ответил он и внимательно посмотрел на меня.Не знаю почему, но меня куснул легкий страх, и это разозлило: с чего бы мне его бояться? Или любого другого? И все-таки что-то в нем не давало мне покоя. Его схожесть с папой?— Вы с отцом давно уже здесь? — в свою очередь спросил он.— Да, то тут, то там. Люди берут работу, где могут ее найти.— А твой отец, он что, с Востока?Я усмехнулся.— А кто нет? Отсюда никого нет родом кроме индейцев, да и те говорят, они тоже откуда-то пришли.Он бросил на меня тяжелый взгляд. Я ему явно не нравился, как, впрочем, и он мне. Так мы сидели, перебрасывались словами — то вопрос, то замечание…Он пытался выудить из меня какую-то информацию, а я ее ему никак не давал. Не давал, и все тут. Честно говоря, я и знал-то всего ничего. Но старался не говорить и этого. Я даже не догадывался, как мало мне известно о моем отце, пока его не стало.Конечно, мне всего семнадцать, но большую часть своей короткой жизни я работал — в горах, в пустыне, в долинах — и кое-чему научился. Этот человек имел шестизарядник, он висел на виду, однако в рукаве у него тоже кое-что пряталось — маленький пистолетик «дерринджер» на два патрона, который обычно используют жулики или профессиональные игроки. Очень удобен за картежным столиком. Я понял это, заметив, как он аккуратно кладет свою правую кисть на стол и как вообще держит правую руку. Мелочь, но для того, кто знает, говорит о многом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67