Может быть, она просто жила с Чантри? А может быть, нуждалась в опеке и он ей помогал?Серый конь шагал легко. Мы спустились в овраг, пересекли его и стали подниматься по противоположному склону. Мы все еще петляли меж осин, когда вдруг на тропе передо мной, загораживая дорогу, появились два всадника.Один из них был коренастым и широкогрудым с толстым жестким лицом и крохотными глазками. Другой был похож на него, только много крупнее.— И куда это ты направляешься? — спросил тот, что поменьше.— Охочусь, — осторожно ответил я. — Думал, может, лося подстрелю.— Эта тропа закрыта, малец — сказал другой. — У нас там участок. Мы не хотим, чтобы в нас попала шальная пуля, так что охоться пониже или отправляйся в другое место.Его хмурое лицо, как трещина, расколола ухмылка.— Да ведь если здесь станут палить почем зря, мы это можем неправильно понять. Мы можем подумать, что палят в нас, и выстрелить в ответ. Тебе это будет не очень приятно, малец?Но меня на пушку не возьмешь. Он мне с самого начала не понравился, и не поверил я, что у них в горах участок.— Нет, сэр, — сказал я, — то есть мне будет не очень приятно. Не хотелось бы, чтобы кто-то подумал, что я в него выстрелил и промахнулся. Такие вещи, — добавил я, — плохо отражаются на репутации.Они оба уставились на меня. Видно, приняли за молокососа, но меня так просто не напугаешь.Несколько лет назад, когда отца не было дома, я услыхал ночью шум в свинарнике, схватил заряженное картечью ружье, фонарь и пошел посмотреть, что случилось. Открыл дверь и увидел, что свиньи сбились в угол, а на них наступает взрослый когуар. В этот момент он повернулся ко мне и прижал уши, а хвост его так и хлестал из стороны в сторону. Никто в здравом уме не будет становиться на дороге у когуара, потому что он на вызов всегда отвечает дракой. Но я не собирался отдавать ему. наших свиней и выстрелил в ту же секунду, как он на меня прыгнул.Огромная кошка сбила меня с ног, я кубарем вывалился на улицу, стукнулся головой о камень и потерял сознание. Но когда отец вернулся, шкура когуара уже сушилась во дворе.— Слушай, малец, — сказал тот, что был покрупнее, — ты еще дурак, хоть и вымахал поперек себя шире. Если не будешь выбирать слова, кто-нибудь тебя однажды хорошенько выпорет.— Может, и так, — отозвался я. — Но ему придется пороть меня с куском свинца в пузе. А если их будет двое, то они оба получат по куску. Это свободная земля, открытая для всех, и если вы боитесь, что в вас выстрелят, валите к себе на участок и копайте на здоровье, потому что я смогу отличить работающего человека от оленя и не стану стрелять в его сторону. Если он сам не напросится, конечно. Я приехал в горы за мясом и спущусь, только когда достану его.Я держал винтовку поперек седла. Мужчины были вооружены револьверами, а у одного из них в чехле лежал винчестер. Но ведь он был в чехле, да и револьверы, прежде чем стрелять, нужно было достать из кобуры, а мой «генри» уже смотрел прямо на них.— Поезжай за своим мясом, — сказал коренастый, — но держись подальше от этого склона, иначе будет тебе и стрельба, и все что захочешь.Они развернули лошадей и поехали вверх по тропе. Как только они скрылись из виду, я тоже повернул серого и поспешил убраться в лесок. Я не горел желанием ввязываться в перестрелку, особенно из-за такого пустяка, но и отступать был не намерен. Поэтому я немного проехал вверх по склону, свернул на север, потом на запад и неожиданно оказался на вершине Столовой горы, или небольшого плоскогорья, поросшего огромными соснами с длинными иглами, редкими елями и осинами. Пробираясь между старыми деревьями, я наткнулся на хижину.Хижина стояла на скалистом основании, за ней открывалась широкая панорама. Рядом высились утесы Спящего Юты — выступающей на равнину части плоскогорья Меса-Верде, а вдали виднелись Абахо и Ла-Саль — отроги гор Юта. Хижину скрывали растущие на краю обрыва деревья, но человек с хорошим биноклем мог бы разглядеть движущегося по равнине всадника.Тот, кто построил это жилище, прорубил в скале пазы и очень аккуратно уложил в них обтесанные почти двухфутовые бревна. Они подходили друг к другу будто склеенные, а крыша была прочной и крепкой.Я постучал, хотя ответа не ждал. Его и не последовало. Отодвинув засов, я вошел внутрь.Хижина была пустой, однако пол был выметен, очаг вычищен, и все сияло чистотой. Внутри царил запах, какого не бывает в заброшенных помещениях — свежий аромат вымытого дерева. Оглядевшись, я увидел на полке горшок с цветами и ветками можжевельника.Цветы сорвали дня два назад, в горшке еще оставалась вода.Правда, здесь не было постели, одежды, развешенной по стенам, не было кухонной утвари, только на столе сиротливо стоял кофейник.Снаружи у двери была вкопана скамейка, трава под ней была примята, словно время от времени на скамейке кто-то сидел. Этот кто-то отсюда мог легко видеть наше ранчо. Оно находилось за много миль от хижины, но горный воздух был таким прозрачным, что наш дом лежал передо мной как на ладони.• Хижина стояла милях в трех от того места, где я встретил двух задиристых незнакомцев. Доехал я сюда по нехоженой местности, и тем не менее я знал, что к домику должна вести какая-то тропа, может даже не одна.Тщательно обследовал местность. Я думаю, что умею читать следы, и никто с этим не спорит. Так что к тому времени, как я закончил и уселся на скамейку, я уже кое-что знал.Сюда приезжала девушка или женщина, она появлялась нечасто, но, приезжая, любила посидеть здесь. Кроме ее следов, я ничего не нашел, даже отпечатков копыт.Она должна была приезжать сюда на лошади, но, видимо, оставляла ее где-нибудь в зарослях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48