Такой человек, как Мануэль Альварес, мог пройти по жизни незамеченным, но стоило ему умереть насильственной смертью, и он оказался в центре всеобщего внимания: газеты, официальные органы каждое колесико этой громоздкой машины, которой поручено заниматься официальным расследованием, вдруг пришло в движение.
Газеты уже отметили смерть двух братьев, а один из них погиб как раз на этом ранчо. Я глубоко сомневался, что еще одну смерть на том же самом ранчо удастся так уж легко замять. Однако я был далек от желания умереть, чтобы попытаться доказать правоту своих рассуждений.
Я буду осторожен. Вот только увижу Затерянную Реку и уберусь отсюда. По крайней мере мне хотелось в это верить.
Глава 4
Выжженная солнцем земля дыбится в этих краях рваными клыками гор, и легких дорог здесь нет. Лучшие тропы проложили еще индейцы, причем не нынешние племена, а те, что исчезли с лица земли задолго до них.
Те древние племена, где сами протоптали дороги, а где расширили звериные тропы и оставили потомкам небольшие священные каменные груды. Кто знает, были ли эти каменные груды знаком поклонения богу дороги или просто символизировали облегчение тяжкой участи того, кто первым прошел и расчистил этот путь. Эти камни, казалось, кто-то сгреб в одну кучу, словно опавшие осенние листья, однако каждый из них был уложен рукой проходящего путника.
Есть какая-то завораживающая сила в этих пирамидках. Индейцы, унаследовавшие эти края, почувствовали это и продолжили традицию, а порой и белый, оказавшийся в этих местах, подносил свою дань богам гор.
Такие груды камней можно увидеть и на высоких перевалах Тибета, и в Монголии. Традиция эта стара как мир, но как же давно прошел этой тропой первый человек!
Порой кое-кто из новичков в надежде на спрятанное сокровище разбросает пирамидку, а клада-то нет... если не считать той призывной тайны, которая влечет человека в дорогу, подвигает его на странствие, и этот клад вечен в глубине души каждого.
Дикие лошади, когуары и горные козлы привыкли к этим пирамидам. Кондоры не знают дорог, но узнают эти маяки странников. С той высоты, где кружат стервятники, видны как на ладони все стежки-дорожки, и орлы хранят их в памяти.
Человек частый гость там, где пролегли дороги, а спутником человека нередко становится смерть, с которой стервятников связывает прочный нерасторжимый союз.
Одинокий кондор, плавно скользивший в небе в то утро, не особенно рассчитывал поживиться, но коли группа людей отправилась в путь кто знает, а вдруг? Стервятники живут надеждой. Этот безмолвно парил в небе, терпеливо выжидая.
Флойд Рис был с нами решил проехаться, по его словам, и проверить состояние скота. На поясе у него болтался револьвер, у седла винтовка. Была и корзинка со снедью, поскольку мы предполагали устроить пикник на открытом воздухе.
Рис ехал впереди, сразу за ним Колин Уэллз. Тупорылый жеребец, которого они мне подобрали, похоже, был с норовом. Я нарочито неловко вскарабкался в седло, чувствуя на себе их оценивающие взгляды. Джимбо Уэллз отвел глаза, презрительно хмыкнув, но, к моему удивлению, жеребец остался стоять, как вкопанный.
Белл ехала передо мной. Замыкал процессию Джимбо, ехавший за моей спиной.
Двигались молча. Было прозрачное прохладное утро, когда мы тронулись в путь. Солнце низко стояло над горными кряжами на востоке. Колин, подумалось мне, наверное, страдает с похмелья.
Дорога, которую мы выбрали, круто уходила в скалы. Поэтому я ехал осторожно, ожидая любого фокуса от своего коня. На каждом ранчо бывает, как минимум, один норовистый жеребец, а то и несколько, от которых чего хочешь можешь ожидать. Одна из излюбленных шуточек подставить новичку такую лошадку, а та, которая была подо мной, заранее не вызывала симпатий. Я сперва было решил, что мой жеребец начнет лягаться, но вел он себя довольно смирно. Тем не менее что-то в нем наверняка было, иначе бы мне его не подсунули.
Ясное дело, если уж они и вправду решили меня убить, то самый простой способ это сделать устроить так, чтобы за них постаралась лошадь. В таком случае доказать что-либо будет невозможно. Единственно, в чем можно будет их упрекнуть, это в неудачном подборе лошади для новичка. Жеребец шел относительно спокойно и только однажды на краю довольно высокого обрыва слегка шарахнулся в сторону. Это навело меня на размышления. А что, если он боится высоты и мы вдруг попадем в узкую горную тропу, идущую по краю пропасти? Дорога вела вверх, точно повторяя изменения рельефа, и упиралась в самый край горного плато. Пока мой жеребец не давал особого повода для беспокойства, но меня не покидало сомнение, постоянно беспокоила мысль о том, как он шарахнулся в сторону над обрывом. А там было не слишком высоко.
Кроме всего прочего я не испытывал особой радости от присутствия Джимбо Уэллза за спиной. Интуитивно я чувствовал, что если дело дойдет до крайних мер, то Колин будет держаться в стороне. Все выпадет на долю Джимбо или Риса. Последний выполнит любой приказ без промедления и сделает это спокойно, со знанием дела. Джимбо же пойдет на это ради собственного удовольствия, ибо особой симпатии ко мне он не испытывал. Лошадь Белл пошла медленнее, и Белл поравнялась со мной. Тропа была довольно узкая, но два всадника все же могли разъехаться. Дорис, между прочим, тоже попридержала лошадь и теперь ехала рядом с Колином.
Будьте осторожны, тихо предупредила меня Белл. Будьте очень осторожны.
А вы?
Что вы хотите этим сказать?
Ну, если со мной что случится, вы ведь свидетель. А как вы говорили, вы, в общем-то, не являетесь членом их семейства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40