На окнах висели шторы, на стульях лежали аккуратные подушки. Донышки медных кружек блестели как зеркала. Внутри дома все оказалось полной противоположностью тому, что я видел снаружи. В некоторых местах в заборе не хватало реек, и многое требовало ремонта.Женщина, высокая, статная, со светлыми густыми волосами, связанными в узел на затылке, стояла у огня, но, когда я сделал шаг, она повернулась, строго посмотрела на меня и произнесла:— Пожалуйста, входите же. У меня — у нас — не часто бывают гости.У нас? Я бросил взгляд по сторонам, но никого не увидел, почувствовал себя неловко, неожиданно вспомнив, что не брился целую неделю и волосы мне не мешало бы причесать.— Я просто ехал мимо, мэм… прибыл издалека… моя лошадь устала, — лепетал я, тиская шляпу в руках.— Присаживайтесь. Должно быть, вы проделали долгий путь, у нас поблизости нет других ранчо.На стене торчал деревянный колышек, и я повесил на него шляпу, еще раз пожалев о том, что не побрился.Она была прекрасна. В женщинах, обладающих истинной красотой, есть что-то такое, что отпугивает мужчин. Хорошенькая девушка просто согревает, ласкает взгляд. Но при виде действительно красивой женщины у мужчины язык прилипает к нёбу и он готов бежать. Передо мной стояла именно такая женщина. Она напоминала греческую статую, вот только лицо не такое полное, но черты его отличались тем же классическим совершенством, а гладко зачесанные золотистые волосы украшал всего лишь один легкий завиток.Однако в ее прекрасных глазах где-то глубоко таилась печаль, и тени залегли вокруг них.— У нас редки гости. Я рада, что вы проезжали мимо.— Мне кажется, любой мужчина с радостью оказался бы у вашей двери. Всегда приятно полюбоваться красивой женщиной, даже если она и не принадлежит тебе.— Я никому не принадлежу.Эти слова она произнесла спокойно и холодно. Они не прозвучали приглашением, только констатировали факт. У меня сложилось впечатление, что она вообще не хочет иметь ни с кем дело. Я не знал, как вести разговор дальше, и замолчал, но мысли теснились у меня в голове.Как может такая женщина существовать в этом диком месте без мужчины? На ранчо полно работы, которая требует мужских рук, я успел это заметить, привязывая к забору лошадь.— Мэм, мне кажется, будет лучше, если я вам сразу признаюсь. Вероятно, меня ищут. Если эти люди догонят меня, я выйду, чтобы встретиться с ними. Не стоит вас втягивать в это дело.— Отряд?— Да, мэм. Я убил человека.Выражение ее лица не изменилось.— Я тоже.Если даже ее интересовала моя реакция, она не подала виду, а вернулась к плите и начала наполнять тарелку чем-то таким, что вкусно пахло. Женщина поставила на стол полную, с горкой, тарелку рагу. Я взял вилку и начал есть, потом вдруг остановился, глядя на еду.В первый раз за все время она улыбнулась.— Я его не отравила.— Не в этом дело. Я жду вас.— Нет. Я мало ем.— Это был честный поединок.Она ничего не сказала по этому поводу, а наполнила две чашки кофе и, поставив одну передо мной, уселась напротив, взяла свою чашку обеими руками и посмотрела на меня поверх чашки.— Вы сказали, что просто едете мимо.— Я работал на предприятии в Нейшине и решил перебраться на Запад. Я кое-что нашел близ Хаита.— Как вы отыскали мое ранчо?— Это не я — моя лошадь. Видите ли, те люди выволокли меня на улицу, чтобы повесить, а когда я освободился, рядом стояла единственная лошадь. Они использовали ее и оставили. Я дал чалому полную свободу, и он сам привез меня сюда.Ее глаза горели от потрясения. Она схватилась руками за край стола с такой силой, что у нее побелели пальцы.— Нет… Чалая лошадь?— Да, мэм, и она чудесная…— Боже мой! — прошептала она. — О Боже! Глава 2 В комнате повисла тишина, которую нарушал лишь шипящий чайник. В топке плиты обрушились дрова.— Я думала, что лошадь исчезла, исчезла навсегда.— Это хороший конь, мэм. Кажется, он знал, куда идет.— Он шел домой.— Да, мэм. Лошади любят свой дом. Даже если с ними плохо обращаются, только немногие не возвращаются домой, когда представляется случай.Она поставила свою чашку. Ее лицо вытянулось, в глазах появилась растерянность.— Знаете, человек, которого я убила, ездил на этой лошади.— Прошу прощения, что вызвал у вас тяжелые воспоминания. Мэм, если хотите, я сейчас же уеду на нем и увезу так далеко, что вы больше никогда его не увидите.— Это не моя лошадь. Она принадлежит хозяйке этого дома. Миссис Холлируд.— Разве не вы владелица ранчо?На какой-то миг в ее глазах мелькнуло горькое отчаяние.— У меня нет ничего. Ничего. — Она посмотрела прямо мне в лицо. — Я тоже проезжала мимо. Она взяла меня к себе, и я попыталась быть ей полезной.— Сколько у вас рабочих рук?— Мы здесь одни. Когда прибыли, на ранчо не было ни души, и миссис Холлируд наняла ковбоя. В свое время он служил в армии, очень трудолюбивый человек.— Он бросил вас?— Он поехал в город на Робине. Так зовут лошадь, на которой вы сейчас ездите, и его убили. Он повздорил с человеком по имени Хьюстон Бэрроуз. Случилась перестрелка. — Она посмотрела прямо мне в глаза. — Мне кажется, его намеренно втянули в драку и убили. Миссис Холлируд в это не верит. — Она сделала паузу, а затем продолжила: — Даже для женщины, которая провела здесь не так уж много времени, это звучит наивно. Но она верит в людей, в их лучшие качества. В этом ее проблема.— Значит, она не долго владеет ранчо?— Миссис Холлируд — актриса, она с детства на сцене. До войны ее родители работали в передвижном театре, и она путешествовала с ними. В основном они играли на юге, а потом началась война. Она вышла замуж за мистера Холлируда, а его призвали в кавалерию конфедератов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58