Рядом, у огромного сарая, на лавочке сидел человек с винтовкой на коленях, и перед соседней хижиной еще один лениво что-то строгал.Я спрыгнул с коня, привязал его у коновязи и подошел к крыльцу.— Привет! — поздоровался я.Тощий тип с вытянутым заостренным лицом, по виду типичный бандит, повернул ко мне голову.— Привет.Никто больше ничего не сказал, и когда я, сворачивая самокрутку, предложил угоститься табаком, никто не сдвинулся с места. Коренастый крепыш, сидевший на корточках у стены, — я видел стоптанные каблуки его сапог — посмотрел на меня и затем кивнул на Буяна:— Ничего конек. Такой далеко доскачет.— Он уже доскакал до вас. — Я тоже посмотрел на коротышку. — Я не прочь выпить. Хочешь присоединиться? Я угощаю.Он живо поднялся.— Никогда не отказываюсь выпить! — честно предупредил он. Мы толкнули дверь и навалились брюхом на стойку. Пахло жареным беконом, сухофруктами и специями. Я оглядел полки. Откуда-то выскочил толстяк в грязной рубашке и принялся, приплясывая на месте, обмахивать стойку тряпкой.— Что желаете, джентльмены?Коротышка хихикнул.— Он каждый раз спрашивает «что желаете», а у самого в баре круглый год только индейское виски!Толстяк был возмущен.— Индейское виски, скажите на милость! — фыркнул он. — Это прекрасный ржаной самогон моего собственного производства! Индейское виски! Вы всю жизнь пьете из лошадиного следа, а беретесь судить о напитках!Он поставил перед нами два стакана и бутылку. Коротышка наполнил оба стакана, и толстяк потянулся забрать бутылку.— Оставьте, — сказал я ему. — Мы выпьем еще.Я положил на стойку золотую монету, и толстяк так быстро схватил ее, что я глазом не успел моргнуть.— Лучше не швыряться такими монетами, если у тебя их много, — посоветовал Коротышка. — Особенно при Волке Кетле. Это тот тип, с которым ты поздоровался. Он тут за главного, пока Дэйвис в отсутствии.— Дела у вас ключом не бьют, — высказал я свое впечатление.— Какое там! — Отвращение Коротышки было нескрываемо. — Вообще ничего! Есть слухи, что скоро будет большое дело, но кто его знает. Откуда ты едешь?— Из Соноры. Меня зовут Малыш Папаго.— А я Коротышка Карвер. — Он взглянул мне в глаза. — Сонора, говоришь? А мне кажется, я тебя должен знать. — Он заговорил тише. — Бьюсь об заклад, что ты тот самый тип, которого я однажды видел в перестрелке в Додже. Его звали Уот Белл из Техаса.— Если тебе кажется, что мы похожи, — отозвался я, — то лучше забудь об этом. Ему это может не понравиться!Коротышка засмеялся.— Ясный перец! Со мной можешь быть кем тебе угодно. А что тебе у нас надо? Хочешь присоединиться?— Не совсем. Я ищу своих приятелей, Билла Кейза и Хауи Тейбера.С лица Коротышки сошла улыбка.— Ты их здесь не найдешь. И если они и правда твои приятели, то ищи себе другого напарника. Я с твоим Тейбером в одной упряжке не ходок.Я искоса посмотрел на Коротышку.— Так значит, он здесь бывал?— Бывал? — Коротышка взглянул на меня через плечо. — Он был здесь вчера!— Что?Я выпалил это так громко, что к нам повернулось полдюжины голов. Понизив голос, я переспросил:— Ты сказал «вчера»?— Да точно! Он приехал на рассвете, и они с Дэйвисом долго шушукались. Потом Дэйвис отчалил в Долину Черепов, а куда подался Тейбер, я не знаю, но направился он на восток.Пару минут я не мог вымолвить ни слова. Если Хью где-то поблизости, то пришел час действовать. Но что я, собственно, узнал? Какие у меня доказательства? То, что Хью — свой человек в Долине конокрадов? Это, конечно, уже кое-что, но этого мало.Тогда-то я задумался первый раз о тех его отлучках с ранчо, где мы росли. Об отлучках, из которых он возвращался с лошадью в серебряной сбруе и полными карманами денег. Мне стало понятно, откуда брались эти деньги. Догадывался ли об этом дядюшка Том Белл? Он был проницательный старик и не зря объездил столько дорог и равнин. Он умел читать любые следы… И тут же появилась следующая мысль: может быть, он прочел правду о Хью и прямо спросил его об этих его отлучках?И тогда Хью убил его.Остатки моих добрых чувств к Хью протестовали против этой отвратительной догадки, но все же она казалась мне все более и более вероятной. Мы с дядей Томом жестоко поссорились, и я сразу же уехал. Легче легкого было убить его и свалить вину на меня. Ошеломление Хью по поводу моего неожиданного возвращения могло означать его страх перед возможными последствиями. Кроме того, он, видимо, поверил слухам о моей смерти в Мексике.И конечно же он постарался выпроводить меня из округа прежде, чем я успел с кем-нибудь переговорить.Качающиеся двери распахнулись, и вошел Кетль. Он подошел к стойке и, искоса посмотрев на меня, заказал выпивку. Что-то было такое в его лице, что я нутром почуял надвигающуюся опасность.Он взял свой стакан и повернулся ко мне.— Мы здесь не любим чужаков! — объявил он. — Говори, чего тебе надо, и мотай отсюда!Я вспыхнул, но сдержался. Этот человек раздражал меня, и я не собирался уходить в сторону. Я устал убегать, я хотел действовать и был готов подкрепить свои действия свинцом.— Кетль, — отчетливо произнес я, — я приехал не к тебе. Я ни разу о тебе не слышал. Может быть, тебе кажется, что ты — большая шишка, но на мой взгляд, это не шишка, а прыщик на ровном месте!Его лицо потемнело, и глаза зажглись желтым волчьим огнем. Он развернулся ко мне, чтобы ответить, но я опередил его.— Не надо метать в меня свои молнии, Кетль, они от меня отскакивают. Если ты хочешь настоящего разговора, пусть говорят револьверы. Но если ты притронешься к пушке, я тебя убью!Коротышка Карвер опасливо отодвинулся от меня и встал лицом к залу. Я не ведал, чью сторону он возьмет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60