Два забега принесли ему и Хуане больше денег, чем они видели с тех пор, как погиб Мигель.Я растянулся на кровати, отдыхая перед поединком. Мой пустой желудок ныл, и я решил, что это страх. Да, я вздул Кэфри. Но тогда он не был боксером. Всего лишь большой, неуклюжий мальчишка. И мне повезло. Теперь же он попробовал себя в поединках с известными бойцами, выигрывал, часто встречался с опытными боксерами на тренировках и был готов к любой манере ведения боя, предложенной профессионалом. Но я подумал о Джиме Мэйсе, который учил Тинкера. Вот настоящий боксер, истинный чемпион мира, один из величайших мастеров! Его вес никогда не превышал ста шестидесяти фунтов, и он наносил поражение соперникам, которые были тяжелее его более, чем на шестьдесят фунтов.Размышляя об этом, я задремал и спал, пока Тинкер не растолкал меня.— Разомнись, — посоветовал он, — прогони сон, заставь кровь циркулировать быстрее.О'Флахерти, ирландец, который ставил на моего мула, пришел к нам в дом.— Я никогда не видел вас на ринге, — сказал он, — но человек, у которого достаточно здравого смысла, чтобы поставить на мула, должно быть, очень хитер. Так что я поставил весь свой выигрыш на вас.Тинкер взял револьвер, что делал крайне редко, ирландец осмотрел свое ружье, куртка Дока Халорана воинственно топорщилась, это означало, что он прихватил два шестизарядника, и я тоже сунул оружие за пояс.Мы вскочили на коней, чтобы отправиться к рингу. Но не успел я тронуться с места, как услышал, что кто-то зовет меня, а когда обернулся, увидел очаровательную девушку в красивой коляске. Это была Марша Декроу. Она просто расцвела. Я даже не мог себе представить, что она станет такой красавицей.Сняв шляпу, я поклонился и спросил:— Все еще черным ходом?Она улыбнулась, и ямочки заиграли на ее щеках.— Тогда я была ребенком, Орландо. Слишком много о себе воображала.— Уж точно.— Как вы суровы, — рассмеялась она. — Сожалею, вас ведь долго держали в тюрьме. Отец рассказывал о вас.— Мне нужно ехать, — сказал я, хотя, по правде, мне этого ужасно не хотелось.— Вы идете драться с этим амбалом? Мой отец не позволил мне пойти, хотя я даже обещала не выходить из коляски и не подъезжать близко. Но я все равно найду окно и посмотрю ваш бой.— Может не стоит. Борьба предстоит жестокая. Не исключено, что он побьет меня.
— Я увижу вас после боя, Орландо? В конце концов мы кузены. Разве не так? Или что-то в этом роде. Ваш отец женился на моей тете.— Вы с ней часто видитесь?— Увы, это невозможно, если учесть те чувства, которые питает ваш отец к моему. И сейчас вот мы едем в Остин из-за каких-то имущественных споров.Я подобрал поводья. Тинкер и Док нетерпеливо ждали. Время поединка приближалось.— Передайте своему отцу, чтобы он оставил все притязания. У него нет прав на наследство Джонаса.Ее лицо омрачилось.— Значит, вы теперь мой враг?— Я не враг. Но мне известно о предательстве и убийстве. Я видел, как он совершил это.— Оставим это, Орландо. — Взгляд ее на мгновение стал напряженным, но потом она улыбнулась. — Так после поединка? Выиграете или проиграете — вы придете? Папа не одобрил бы нашей встречи, но вы же захотите увидеться со мной… Я остановилась у Эрлтонов, в самом конце улицы. У них не нашлось комнаты еще и для папы, так что его там не будет. Пожалуйста, приходите.— Ну что ж, — она была очень хорошенькой девушкой, — посмотрим.При виде огромной толпы возле загона у меня опять схватило желудок. На заборе по всей длине которого были прибиты доски, чтобы покупатели могли осмотреть продающийся скот, ни одно место не пустовало. Кое-кто сидел и стоял на телегах, всадники оставались в седлах.На смоченной заранее площадке — яблоку негде упасть.Я спешился, и толпа вдруг разразилась приветственными криками. Такой прием она оказывала Дункану Кэфри, вылезавшему из коляски. Сняв полосатый свитер, он поднял в приветствии руки, поигрывая мощными бицепсами.Темно-голубое трико и красивые спортивные туфли Кэфри, очевидно, приобрел специально для поединка. Для меня же Тинкер с трудом раздобыл черное трико и мокасины.— У них есть перчатки, — сказал Док Халоран, — они согласны драться в них или без них.— Возьми перчатки, — посоветовал Тинкер, — спасешь руки, удары станут сильнее. В них драться лучше, чем на кулаках. Они компактны, больше ударная поверхность и меньше опасность пораниться.Я принял предложение, и мне принесли пару перчаток на три унции. Засунув руку внутрь, я сжал кулак, он стал тяжелым и могучим.— Мы сражаемся по правилам, принятым в соревновании на Лондонский приз, — объяснил Док. — Вы деретесь до тех пор, пока один из бойцов не упадет. Отдых — одна минута. Выходя на каждый раунд, ногой нужно дотронуться до отметки.— Он знает, — кивнул Тинкер. И взглянул на меня. — Надеюсь, ты не забыл, чему я учил тебя во время нашего путешествия? Можешь использовать против него бросок через бедро. При ближнем бое осыпай его ударами, пока тебя не остановят.Всех так привлекал Кэфри, что, когда я снял свитер, никто даже не посмотрел в мою сторону. На юге я загорел как индеец, спину и плечи мои «украшали» шрамы от ударов плетью.Разница в весе меня не пугала, я видел, что лучше накачан, плечи мои шире, а грудная клетка мощнее.Шериф Вальтон вышел на ринг, поднял руку и выстрелил, чтобы призвать зрителей к порядку. Дождавшись тишины, объявил, что пристрелит всякого, кто приблизится к веревкам или повалит столб.Вокруг ринга собрались сторонники Кэфри, оттеснив моих немногочисленных друзей на задний план.Предположим, подумал я, вся толпа двинется на ринг. Что тогда делать Вальтону?Судья объявил первый раунд, и как только мой носок коснулся отметки, Кэфри тотчас же нанес мне прямой удар левой в лицо, это было ощутимо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42