Когда он старательно ставил второй камень, пуля с пронзительным визгом просвистела мимо его головы и врезалась в скалу. Бена осыпало целым дождем мельчайших каменных осколков. Снова воцарилась тишина.
Исчезли последние отблески солнца, на небе высыпали звезды, и раскаленный песок стал понемногу остывать. Фляга Бена, в которой оставалось еще немного воды, по-прежнему была приторочена к седлу, но умирающий конь подмял ее под себя. Единственное, что немного радовало, так это то, что, случись все это милей раньше, они были бы уже мертвы.
Потянулась долгая ночь. Рекальде пришел в себя, и они немного поговорили, чуть слышно перешептываясь. Усталость свинцовой тяжестью навалилась на Бена Кауэна, и он то и дело вздрагивал, чувствуя, что вот-вот уснет. Он попытался облизнуть сухие, растрескавшиеся до крови губы, но распухший язык с трудом ему повиновался, ведь почти всю воду он влил в горло раненому Рекальде, а на его долю досталось лишь несколько капель. Слушая свой голос, Бен подивился, до чего же слабо он звучит.
Интересно, куда подевался Кэтлоу, лениво подумал он. Скорее всего, скачет себе на юг и даже не знает, что он, Бен, тоже в Мексике.
А что в эту минуту делает Корделия Бартон? Ему вспомнилась ее холодная, утонченная красота, от которой веяло таким покоем и безмятежностью. Ну и болван же этот Кэтлоу, сует голову в петлю здесь, в Богом забытой дыре, когда такая женщина ждет не дождется, когда он вернется к ней в Тусон.
В ночной тиши что-то бессвязно бормотал Рекальде. Бен слышал, как он говорил о доме, об отце и матери, об оставшихся где-то далеко сестрах. Голова его лихорадочно металась из стороны в сторону, и один раз он пронзительно вскрикнул, будто от нестерпимой боли.
Наконец небо вдалеке над Сьерра-Мадре стало чуть заметно сереть… Звезды над головой мало-помалу бледнели и растворялись в небе, все, кроме одной. Она еще долго посылала вниз белесый призрачный свет, будто прощаясь с теми, кто любовался ею. Потом и ее не стало. Бен устало поморщился. Глаза его покраснели и распухли от пыли, жары и изнеможения. Но он терпеливо ждал, ждал того, что судьбе было угодно послать ему в этот час.
Рекальде спал беспокойным сном… ну что ж, это неплохо. Если парню хоть немного повезет, он так и не проснется.
Они возникли перед ним в серой предрассветной дымке, словно призрачные клубы дыма, так мгновенно и беззвучно, что в первый миг он протер глаза, уверенный, что бредит от усталости. Их ноги ступали по песку совершенно бесшумно, и они летели по склону холма, как на крыльях, так что попасть в них из револьвера было невозможно.
Их было намного больше, чем накануне… Шесть? Восемь?
Апачи успели пробежать всего несколько ярдов, когда его кольт разорвал утреннюю тишину короткими, лающими выстрелами. Он стрелял почти не целясь, с такой быстротой, что шесть выстрелов слились в один оглушительный, грохочущий залп. Магазин опустел. Бен отбросил в сторону бесполезный револьвер и потянулся за винчестером.
Двое апачей валялись на земле, третий, волоча раненую ногу, полз к скале в поисках укрытия. Кауэн прицелился прямо в грудь ближайшего к нему индейца, и прогремел выстрел. Он мгновенно повернулся и, не успев поднять к плечу приклад, выстрелил от бедра, успев заметить краем глаза чуть в стороне вспышку выстрела и синеватый дымок.
Рекальде стрелял, приподнявшись на локте.
Один из апачей перескочил через каменный барьер и, Бен Кауэн замер на месте, прижав к плечу приклад винчестера. Он плавно нажал на спуск и услышал, как хрустнули кости черепа, когда в них попала пуля. Мгновенно развернувшись, Бен успел вскинуть винтовку, и следующая пуля поразила другого — бегущего индейца.
Бегущего?!
Оглушительный грохот подков скачущих лошадей радостной музыкой прозвучал за спиной. Отряд кавалеристов на всем скаку вылетел из-за поворота, солдаты вскинули к плечу винтовки, и прогремел залп. Скакавший впереди одним движением сабли разрубил замешкавшегося краснокожего, так что сабля застряла, войдя в кость, и солдату пришлось спешиться, чтобы вытащить окровавленный клинок.
Уцепившись дрожащими от слабости руками за обломок скалы, Рекальде кое-как приподнялся.
— Сеньор! — закричал он. — Я же говорил, что они придут! Это мои солдаты! Мои товарищи!
Генерал Хуан Батиста Армихо терпеливо улыбнулся:
— Благодарю вас, мой друг, но то, что вы предлагаете, просто невозможно. Мне не известно ни о каком сокровище, да и если бы все было так, как вы говорите, мои солдаты сделают все, чтобы не допустить ограбления.
Бен Кауэн снова заговорил:
— Сеньор, у меня нет никакого желания спорить с вами, но в мои руки попала информация о том, что груз, состоящий из золотых и серебряных слитков стоимостью больше двух миллионов, в самое ближайшее время будет перевезен в Мехико-Сити согласно прямому приказу президента.
На лице генерала отразилось невольное сомнение, хотя глаза по-прежнему были холодны и враждебны.
— Прошу прощения, сеньор. По-видимому, здесь какая-то ошибка. — Он помолчал. — Мне бы хотелось узнать, откуда у вас эта информация.
— Обычные слухи, не более того. — Бен Кауэн кратко повторил свой рассказ, связав хвастливую болтовню Кэтлоу с его бегством и внезапным появлением и исчезновением солдата-мексиканца. Даже когда он вновь повторил свои доводы, он подивился, на какой зыбкой основе держатся его предположения. Бен невольно смутился, уж очень эта невероятная история напоминала хрупкий карточный домик.
— Мне очень жаль, сеньор, — повторил Армихо. — Весьма благодарен вам за ваши труды. Я также рад еще раз поблагодарить вас за спасение жизни моего родственника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53