Посреди дороги полыхала огромная куча сена, рядом лежал незнакомец. На его груди расплывалось кровавое пятно, но он дышал.
— Я ехал, чтобы завтра начать работу, — рассказал Уорники, — и услыхал, как заорал этот парень, потом выстрелы. Соскочил со своего мустанга, взял вот этот стог сена, которое накосил еще Мак-Крекен, и швырнул его на дорогу. Когда парень стал приближаться, бросил в стог спичку. Он хотел в меня выстрелить, но мой старый «спенсер» оказался быстрее. Он получил пулю 50-го калибра прямо в грудь.
Всадником оказался знакомый Уорду ковбой с болезненным цветом лица, один из тех, кто приезжал на ранчо с шерифом Фостером.
— Хочешь что-нибудь сказать? — спросил он.
— Пошел к дьяволу! Даже если б мог, ничего не сказал бы!
— Что это значит? Почему ты не можешь говорить?
Ковбой, кашляя, поднялся на локте.
— Я взял деньги в дупле, — задыхаясь, произнес он. — Никого не видел. Уэбб еще раньше объяснил, как мне заплатят, и как… как передадут, что нужно сделать.
Ковбой снова закашлялся, и по его небритому подбородку потекла струйка крови.
— Может, это женщина, — отчетливо вымолвил он неожиданно твердым голосом. Затем рука бессильно опустилась, и он упал на спину, глухо стукнувшись головой о землю. И душа его отлетела в ночь.
— Женщина? — пробормотал Уорд. — Невероятно!
Уорники покачал головой:
— Почему? Это может быть кто угодно.
Когда солнце высоко поднялось над лугами, Уорд Мак-Куин ехал вместе с Руфь Кермитт по заливному пастбищу, следуя по течению ручья к озеру Шпора. Они выехали из дома после рассвета и объезжали земли, лучшие в этой части округи. Руфь знала, что на некоторых выгонах, которые непосвященному могли показаться слишком засушливыми, могло прокормиться и нагулять жир много скота. С виду сухие кусты являлись на самом деле прекрасным кормом.
— Кстати, — спросила Руфь, — ты слышал когда-нибудь о молодом человеке — очень симпатичном молодом человеке, который называет себя «Стрейнн», но другие произносят его фамилию как «Стрэнн»? Когда я была в Холбруке, там объявился детектив из агентства «Пинкертона», который его разыскивал. Ищут многие, за его голову предложена большая награда. Месяца четыре назад Стрэнн ограбил поезд из Санта-Фе, убив курьера и пассажира. До ограбления его видели в этих местах и в Санта-Фе. Очевидно, он остановил еще один поезд, убив и ранив нескольких пассажиров. Ушел, говорят, в нашем направлении.
— Ни разу не слышал, — признался Уорд, — но мы здесь обосновались недавно.
— Агент «Пинкертона» предупреждал, что он одинаково метко стреляет из винтовки и револьвера и вообще очень опасен. Однажды они дошли по его следам до Альмы и потеряли на Джайле, к юго-востоку отсюда.
Они продолжали путь, Уорд показывал ориентиры границ ранчо.
— На «Огненном ящике» лучшие пастбища в округе, -объяснил он. — Земля вокруг озера Шпора, вся долина Сентерфайр и дальше на восток за Сухие озера до ручья Апачи. Здесь много леса, где прохладно даже в самые жаркие месяцы. Большая часть пастбищ ограничена естественными преградами, и благодаря этому скот не разбредается с нашей территории.
— А как с основной проблемой, Уорд? Ты скоро ее решишь или она так и будет над нами висеть?
— Не будет. Завтра разберемся. Я возьму ребят, и мы разгоним всех смутьянов. Жалко, что ранили Болди, — он знает здешнюю землю лучше любого из нас.
— Тебе нелегко будет оставить его дома, Уорд. Рана у него легкая, сквозная, хотя он потерял много крови. Скорее на него повлиял шок, чем ранение.
Они повернули лошадей к дому. Въехав на вершину невысокой гряды, Уорд окинул взглядом просторную, прекрасную землю долины Сентерфайр.
— Все это твое, Руфь. Теперь ты не просто ковбойская невеста.
— Прошу тебя, не начинай все сначала! Мы уже сто раз говорили обо всем. Благодаря кому я это получила? Если бы ты не появился тогда, я бы осталась ни с чем! Просто была бы разорена! Даже если бы удалось спасти брата, он не смог бы добиться того, чего достиг ты. Он был хорошим мальчиком, невозможно и мечтать о лучшем братишке, но какой из него скотовод. И дело не только в этом, Уорд. Ты работал долго и превратил мои земли в нечто стоящее. По крайней мере дважды ты предостерег меня от дурацких поступков. Как ни крути, половина моего состояния — твоя!
— Может быть, мне стоит уйти и завести свое собственное ранчо? Тогда я смог бы вернуться и предложить тебе хоть что-нибудь.
— Сколько это будет продолжаться, Уорд? — Она положила ладонь на его руку, лежавшую на луке. — Пожалуйста, дорогой, не говори так! Мысль о том, что ты уйдешь, мне невыносима! Я всегда полагалась только на тебя, и ты никогда меня не подводил.
Они ехали в молчании. Взлетела дикая индейка и исчезла в кустах. Впереди тропу перепрыгнули два оленя и скрылись в высокой траве на берегу ручья.
— Неужели ты не понимаешь? Я пытаюсь все делать по-твоему. Ты говоришь, что нужно предпринять, и я выполняю и не собираюсь вмешиваться. Я женщина, Уорд, я не могу без содрогания думать о том, что ты вдруг пострадаешь. Или кто-нибудь из наших ребят, если уж на то пошло. Я даже больше боюсь того, что могут сделать с тобой все эти убийства, и ты станешь жестоким и бессердечным!
— Я понимаю тебя, но сейчас уже не стоит волноваться. Раньше, наверное, такая опасность существовала. Каждый раз, когда я попадаю в переделку, я ненавижу то, что мне приходится делать, но у меня нет другого выхода, я должен защищать собственную жизнь, потому что на свете есть люди, которые при случае ради своей ничтожной цели готовы на все. К сожалению, некоторые понимают только язык силы.
Возле дома, когда они спешились, Руфь спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72