если что-то по ней должно быть найдено, то это должно находиться где-то за теми горами, что стоят напротив, за горой Тейбл, или далеко на севере от гор Кингстон, а это довольно-таки приличное расстояние.
— Ищешь что-нибудь? — Это был голос Уайли.
Он подошел к нему вплотную, чуть ли не вывернув шею и стараясь понять, что так пристально рассматривает Каллаген.
— Ищу выход, — ответил Каллаген. Он кивнул на восток. — Вон там приличный участок дороги к форту Мохава. Сразу за горой находится длинная полоса открытой местности. Как только лошади отдохнут, мы можем рискнуть пройти там… если только индейцы не поджидают нас в Кедровом каньоне.
Дорога просматривалась не только с редута, но и с любого окрестного места было видно, что по ней редко передвигались из Марл-Спрингс. Путь, по которому они пришли, спрятался за горами, и именно в том направлении они ничего не увидели.
— Думаю, нам следует отправляться сейчас же, — торопил Уайли. — Я собираюсь поговорить с погонщиком. Мы можем проторчать в этой дыре до конца своих дней.
— Можем, — покорно согласился Каллаген. — Но мне кажется, первым делом мы должны дать возможность отдохнуть лошадям.
Где же Спраг? Где? Этот вопрос продолжал неотступно волновать Каллагена.
Предположим, индейцы угнали у них лошадей. Кто из них знал местонахождение ключей так, как знал это он, когда выводил маленький отряд из пустыни? Возможно, у Спрага тоже была карта, но Каллаген достаточно хорошо понимал, что на карту не всегда можно положиться. Может, Спраг сейчас умирает от жажды где-то в пустыне?..
Каллаген свернул свою карту и направился к тому месту, где Мак-Броуди разговаривал с Риджем.
— Я решил найти Спрага, — сказал он, присаживаясь на корточки перед ними. — До меня только сейчас дошло, что у него нет ни одного человека, кто бы знал эту местность.
— Как ты найдешь их среди всего этого? — спросил Ридж, делая неопределенный жест правой рукой.
— Тебе не удастся пройти даже и мили, — отозвался Мак-Броуди. — Даже О'Каллаган не справился бы с такой задачей.
— Подразделение Спрага может навести меня на их следы. Я могу вернуться к тому месту, где я их оставил, и оттуда начну поиски.
Мак-Броуди угрюмо посмотрел на него.
— Мой долг — находиться здесь, и мне это, поверь, нравится. Я не ищу ничего за пределами укрепления.
— Не делайте этого, сержант, — с чувством проговорил Ридж. — У вас мало шансов. Нужно превратиться в привидение, чтобы проскользнуть мимо индейцев и остаться незамеченным.
— Значит, я превращусь в привидение, — пообещал Каллаген.
Он сидел на корточках перед ними, пока они обсуждали все его возможности, но он не придал значения их словам. Он сам знал, на что способен, и помнил о том, что может погибнуть в пустыне от жажды. Он знал также, где находятся водные источники. Он не был героем и не думал о том, что совершает героический поступок: просто лейтенанту Спрагу и его людям нужна помощь. Имея лошадей, они, разумеется, справятся. Как бы там ни было, они могли вычислить путь в Марл или Рок-Спрингс, или даже в Биттер-Спрингс.
Отряд Спрага уже испытывал недостаток в воде тогда, когда Каллаген их оставлял. Если к настоящему моменту они не добрались до водной скважины, то сейчас им придется очень скверно… индейцы будут об этом знать, как они знали о Каллагене и остальных.
— Я отправляюсь сегодня ночью, — сказал он решительно, — но об этом никому ни слова.
Ридж ковырял землю носком сапога.
— Черт возьми, приятель, я бы пошел с тобой, но…
— Ты не солдат. Твоя задача — управлять платформой.
Каллаген поднялся с корточек и побрел к стене. Некоторое время он переступал с места на место, изучая местность за забором. Труднее всего будет вывести отсюда лошадь, потому что ночью индейцы наверняка приблизятся к лагерю.
Он чувствовал в душе постоянную тревогу и знал причину своего волнения: ждал прихода увольнительных документов, если они уже не находятся в лагере Кэйди. Ему так хотелось наконец почувствовать себя свободным, жить собственной жизнью, попробовать свои силы на каком-то ином поприще, нежели армия.
Здесь люди строили свою страну. Хотя одни гнались только за легкой наживой, другие вносили на рассмотрение законы, устанавливали порядок, строили дома и открывали свое дело. Это было захватывающее время, было немного богатых людей; человек имел только то, что ему удавалось добыть своими собственными силами, собственной изобретательностью. Эта способность имела значение. Размышляя над всем этим, Каллаген думал, что даже в Европе происходят перемены. В Англии большинство представителей Палаты лордов еще поколение или два назад были выходцами из простого народа.
Старинные рода, прославившиеся в период правления Вильгельма Завоевателя, либо пришли в упадок, либо исчезли вовсе, а из числа покоренных англосаксонцев многие снова обрели положение и былую значимость. То же самое могло произойти и здесь в пустыне; может, наступит день, когда в руках индейцев окажутся важные государственные посты и они будут управлять делами в стране, которую однажды отдали захватчику.
Подобные мысли не давали покоя Каллагену, рождали в нем неистребимое желание порвать с армией раз и навсегда и заняться тем, чему он не мог теперь еще дать названия, — здесь, в самой пустыне, — чем-то, о чем шептал ему каждый новый порыв ветра, движение каждой песчинки. Казалось, его мысли блуждали далеко за пределами человеческого разума. Сколько путешественников, возможно, и до него останавливались тоже у этого ручья! Даже доисторический человек, который обтачивал камни и использовал ручной топор, видел этот источник;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60