Кто-то должен знать родственников погибшего, кто-то из знакомых, а если он находился на действительной службе, командованию нужно знать о его судьбе.
Вотсон и один из гостей отодвинули стол вбок, и мы расстелили на полу себе подстилки. Все несли с собой одеяла — без них не постранствуешь. Даже в более солидных заведениях постель часто надо было иметь собственную.
Долго после того, как задули свечи, и только свет от горящих дров плясал на потолке, я лежал с открытыми глазами и размышлял.
Убили англичанина не за просто так. Он шел по следу своего убийцы, когда упал или оказался брошен в трясину смертельно раненный. Из чего вытекает, что зарезавший его станет предполагать — тела не найдут, и волноваться по этому поводу не будет.
Еще две вещи следует учесть. Или тот, кто уложил Фулшема, обыскал его, или же нет. Если обыскал, значит, ни золото, ни бумаги, ни пистолет ему не были нужны. Если не сумел, может все еще хотеть получить эти бумаги. В случае если они представляют для него ценность.
Как бы ни повернулось, мне лучше соблюдать крайнюю осторожность. Ни слова о том, что я видел убитого, что говорил с ним, что осмотрел тело.
Нога знал, но не проявил стремления выносить свои знания на обсуждение общественности. Не его ли рук это дело? Мог ведь спрятаться, когда услышал мое приближение?
Под прикрытием одеял я извлек свой нож. Я часто нуждался в нем при работе. Большинство мужчин ножи носили если не как оружие, то в качестве инструмента. Свой я поддерживал острым точно бритва с кончиком, сходящим на нет наподобие иглы. С ножом в руке я погрузился в сон.
Последнее, что я помнил, — это мерцание отсветов из камина на потолке. Потом будто меня толкнули, и на фоне тусклого красного свечения черный силуэт высился надо мной, одеяло было откинуто. Чужая рука полезла мне за рубашку. Я резко выбросил руку с ножом вверх.
Я лежал на боку, и для этого мне пришлось перекатиться на спину. Вор — кем бы он ни был — отдернул руку и пропал с моих глаз.
Как не было!
Я быстро сел, встал на ноги, все еще держа нож.
Темно и тихо. Ни движения кругом. Угли слабо светились, кидали блики на некоторые лица, тень на остальных казалась от этого гуще.
Перешагивая через спящих, я вернул клинок в ножны, подобрал кочергу, расшевелил огонь, подложил несколько палок. Пламя взметнулось кверху, и стало светлее.
Шесть человек на полу, вроде все спят. Я оглядел комнату: все на месте.
Один из шестерых притворяется. А может быть, и не один. Кто-то из них собирался ограбить меня, если не отправить в могилу к тому же.
Но который?
Некоторое время я смотрел на них, потом пошел обратно к своей постели и улегся.
Сомнительно, что состоится вторая попытка, но разве угадаешь? Возможно, просто меня хотели обчистить. Я лежал без сна и прислушивался. Задремал, когда уже светало, но лишь на несколько минут. Следующее, что я увидел, — это все вокруг встают.
Натянув сапоги, я тоже встал и принялся засовывать за пояс пистолет.
Маклем протянул руку.
— Забавная вещь. Можно посмотреть?
Затолкав пистолет за ремень, я отпустил полу, и она прикрыла объект Маклемова любопытства.
— Шутник вы, — невозмутимо произнес я. — Я никому не одалживаю оружия. — И добавил: — Обычный пистолет, ничего особенного.
За столом хозяин сказал нам, что болото через несколько миль кончается, а дальше дорога ведет лесом.
Клеенчатый пакет царапался под рубашкой, и желание узнать, что в нем, прямо-таки жгло. Но я должен быть один, -когда открою его. Остальные бумаги высохли от тепла моего тела, и в них тоже могло найтись интересное.
Жобдобва сел за стол рядом со мной.
— Хорошо бы нам было идти вместе, — предложил он.
— Вот как?
— Безопасней будет, я думаю.
— Для тебя или для меня?
— Для обоих. Мне тут кое-кто не очень нравится. — Обвел взмахом руки находящихся в комнате. Говорил он, понизив голос. — По-моему, ты того же мнения.
С чего он взял, что меня грызут опасения? Не спал ночью? Или это он сам стоял надо мной и потом так молниеносно исчез?
И все-таки почему бы не разрешить ему? Грабитель — так проще будет следить за ним, а нет — его присутствие послужит дополнительной защитой.
— Иди, если тебе по пути со мной.
Мы не начинали собирать наши шмотки, пока остальные не ушли. Укрепив на спине свой тюк и подняв с пола инструменты и винтовку, я обратился к Вотсону:
— Милях в четырех или пяти назад по дороге лежит мертвый. Он был английским офицером, и его будут искать. Возьми вот, — я передал ему монету из небольшого запаса покойного, — и пригляди, чтобы останки похоронили как полагается, на сухой земле. Его звали капитан Роберт Фулшем, а умер он вчера. Напиши на могиле имя и дату гибели.
Бет пристально, в упор глядела на меня. Суровый взор. Вотсон взял деньги, затем спросил:
— Отчего он умер?
— Его убили. Ударили ножом. Потом он упал в болото, или его туда бросили. Прожил как раз, чтобы выбраться и рассказать мне об этом.
— Убили? Кто же…
— Как бы не один из тех, что здесь только что ночевали. Поэтому я и помалкивал при них. Разинь я рот раньше, появился бы еще мертвец, чего доброго.
— Что с его имуществом?
— У него почти ничего не было. Я напишу его родным и начальству, и они приедут убедиться, что его похоронили по правилам. — Я помолчал. — Так что позаботься.
Мы сразу взяли хороший темп, потому что я не беспокоился, отстанет ли одноногий; он оказался ходоком не хуже меня. Во время моего разговора с трактирщиком он не проронил ни слова.
По дороге с глазу на глаз он сказал мне:
— На рожон лезешь, приятель. Есть вещи, которые лучше оставлять в покое.
— Может, и так. Да только я не из тех, кто пускает все на самотек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46