— Тот, кто найдет их, должен сделать все возможное.Мы расстались ночью. Он двинулся на северо-запад, а я повернул на северо-восток и пошел зигзагами, чтобы обследовать как можно большую площадь. Сначала я нащупывал тропу, потом стал пробираться сквозь заросли напролом.Сколько воинов сейчас у Капаты? Наверное, он сформировал сильный отряд, человек двенадцать, не меньше. Правда, он потерял людей и вряд ли сумел восполнить потери.Вдоль склона росли старые, с толстыми стволами деревья, и я пробирался между ними очень осторожно. Треснувшая под ногой ветка могла погубить меня.Я вел поиски медленно, тщательно и был полон нетерпения. О том, как поступлю, если найду их, пока не думал.Бесшумно, как кошка, я спустился со скалы и снова оказался в лесу. Неподалеку шумела река. Вероятно, они там. Пусть не развели из осторожности костер, но ведь попить, поесть и отдохнуть им тоже надо!Я чувствовал затхлый запах гниющей листвы и сосновой хвои — со временем обоняние становится чувствительным к любому, даже очень слабому запаху. Теперь я спускался по крутому склону, хватаясь за ветки деревьев.Как темно было в лесу! Мои глаза, привыкшие к темноте, различали деревья и тени. Вдруг в воздухе разлился тяжелый запах, дерево, на которое я оперся рукой, почему-то оказалось влажным. Все стало понятно, когда я нащупал на стволе клок длинной шерсти.Здесь, может, всего полчаса тому назад, проходил мокрый медведь, очень большой, который, вероятно, переплыл реку. Я застыл на месте, не имея никакого желания встретиться ночью с огромным медведем гризли.Резко изменив направление, я снова повернул в сторону реки. И вновь меня внезапно что-то остановило. Что меня насторожило, я пока не осознал, но стоял на одной ноге, не торопясь ступить на землю другой.Какой-то звук послышался в ночи! Я ждал. Звук? А может, запах? И вдруг ощутил запах свежесрезанных веток! Сосновый лапник срезали для… приготовления постели? Постели для Ичакоми?Среди воинов Капаты было несколько из племени начи. Они, вероятно, сделали шалаш для Ичакоми, и она спала в нем совсем близко от меня.С невероятной осторожностью я шагнул назад, пробуя ногой землю, прежде чем ступить на нее. Медленно, осторожно я отошел ярдов на двенадцать и присел у дерева, чтобы обдумать план действий.Итак, я нашел их лагерь. Они тронутся в путь на рассвете. Если я войду в лагерь, то конечно же полдюжины воинов меня одолеют. Нет, мне надо задержать их до прихода Кеокотаа, не позволить им уйти.Я нападу на них перед рассветом. Или… Эта мысль пришла совершенно неожиданно: а что, если вызвать на бой Капату? Подвергнуть сомнению его мужество? Его превосходство? Потребовать, чтобы он сражался со мной за Ичакоми?Если я появлюсь и сделаю ему вызов, примет ли он его? Или все они тут же набросятся на меня? Он на несколько дюймов выше меня и весит больше. Капата не может не оценить свое преимущество. До рассвета оставалось несколько часов. Я отдохну и с приходом дня приму решение. Улегшись на мягкий мох под деревьями, я заснул, настроившись на то, чтобы проснуться до появления первых проблесков света на небе. Во сне я снова увидел огромного зверя, красноглазое чудовище с хоботом, как у слона, и длинной шерстью. Он шел ко мне, ломая деревья. А с его огромных загнутых бивней капала кровь. Он собирался напасть на меня, но я стоял не двигаясь. Почему я не убегал? Почему в то время, как он бросился на меня, я стоял неподвижно с копьем в руке?Я широко открыл глаза и уставился на шатер из листьев над моей головой, потом сел, вытер с лица холодный пот. Что это было? Предупреждение? Если да, то о чем? Или предзнаменование чего-то грядущего? Может, моей смерти? Ну что ж, по крайней мере меня убьет чудовище, а не Капата.Где сейчас Кеокотаа? Вдруг с ним что-то случилось? Или он тоже лежит где-нибудь неподалеку, как и я, дожидаясь рассвета?Я встал, подвигал руками и плечами, разминая мышцы. Затем проверил оружие. Небо уже становилось серым, и, пробравшись между деревьями, я смог разглядеть их лагерь.Костер. Вокруг лежат индейцы. Между деревьями шалаш, в котором спит Ичакоми, и — вот уж неожиданность! — трое индейцев лежат перед ним, охраняя Ичакоми.Начи! Что же, они в конце концов оказались верны ей? Или будут защищать ее до поры до времени? Капата тоже наполовину начи, а среди них воинов уважают. И все-таки, очевидно, решили защищать ее как Солнце.Я взял лук и копье, вышел из-под деревьев и вошел в лагерь. Один из начи поднял голову и увидел меня. Он быстро вскочил, мы оказались лицом к лицу.— Это моя женщина, — громко заявил я.— Она сказала об этом. Она носит твое дитя.Я уставился на него, пораженный. Неужели это правда? Или хитрость, которой она воспользовалась, чтобы защитить себя?Ребенок? Ну а почему нет? Теперь тем более была причина сражаться с Капатой.Стали подниматься и остальные индейцы. Я окинул взглядом лагерь. Капата сидел на траве, на том месте, где только что спал, глаза его налились ненавистью.— Я пришел, чтобы сразиться с ним. — Я снова посмотрел вокруг. — Не с вами. С ним! Он решил завладеть моей женщиной. Очень хорошо, пусть он сразится за нее!Индейцы сидели тихо, глядя на меня во все глаза. Тенса — свирепые воины, им хотелось убить меня. Но я вызвал Капату, и они понимали, что бой за ним.Кеокотаа стоял среди деревьев, окруживших лагерь, наблюдая за происходившим.— Пусть они дерутся, — произнес он.Из шалаша вышла Ичакоми и стояла, высокая, прямая, глядя на меня сквозь пламя костра. Я подошел к ней, снял с пояса оба пистолета и положил их на землю к ее ногам.— Голос, который убивает на расстоянии, я оставлю Ичакоми, — указал я и, повернувшись к Капате, выхватил нож.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96