— Где его лошадь? — не поворачиваясь к толпе, спросил я.
— Сейчас приведу, — послышался знакомый голос, и я узнал Киппа.
Бердетт, избитый и ошалелый, стоял посреди улицы, все еще не понимая до конца, что произошло. Ведь несколько лет он был хозяином Кроссинга, и законом здесь был его револьвер. А теперь он стоял, избитый, безоружный, растерянный. Кипп подвел ему коня.
— Садись в седло, Бердетт, и убирайся отсюда, пока я не передумал, — скомандовал я.
— Но у. меня здесь дом… имущество… — это были первые слова, которые он произнес.
— Ты уже потерял их, как Хетрик потерял свое ранчо.
— А револьвер? Без оружия моя жизнь не стоит ни цента в этих горах.
— Жизни людей, которых ты убил, тоже не стоили для тебя ни цента. Убирайся!
Бердетт влез в седло и молча уехал. В толпе кто-то попытался засвистеть ему вслед, но его не поддержали. Вся беда была в том, что жители тоже были в шоке от происшедшего.
— Кипп! — позвал я. — Куда уехала Лиз?
— Не знаю, Рэй. Она отказалась от всякой помощи. После смерти Хетрика, конокрады обчистили их ранчо до нитки. Потом умерла мать. Единственно, что я знаю, — она села на дилижанс в Алту.
В тот же день мы с Мустангом Робертсом уехали из Кроссинга. Мне там больше нечего было делать, а Мустанг просто следовал за мной, и было хорошо иметь такого друга.
Алта был процветающий старательский городок в центре штата Юта. Здесь не было мормонов, обычно живущих почти во всех городах этого штата. Население города составляли добродушные и миролюбивые старатели из Невады, Колорадо и Монтаны. Но это не значило, что в городе было спокойно. Наоборот, я слышал, что в Алте каждый день совершались убийства. Рудники были богатыми, и «в поисках легкой наживы в Алту стекались авантюристы всех мастей». Так, кажется, писали в газетах.
Раньше у меня никогда не было определенной цели, но теперь она появилась: найти Лиз, убедиться, что с ней все в порядке, а дальше — видно будет…
Когда мы добрались до Алты, шел снег. Оставив Робертса искать отель или постоялый двор, я пошел в ближайший салун в надежде узнать что-нибудь о Лиз.
Любой салун в любом городе Дикого Запада был самым настоящим справочным бюро. Если вам что-то нужно было узнать, то не нужно спрашивать на почте или у маршала. Вы спокойно шли в ближайший салун и узнавали все, что знали жители города. Я прошел по заснеженной улице мимо каравана огромных фургонов, уныло тянувшихся «на запад. Салун встретил меня волной горячего от табачного дыма и паров виски воздуха. Сюда, казалось, набилось человек сто. В общем все, как обычно, все знакомо. Даже лица знакомые есть. Имен не знал, но видел в Санта-Фе или Кроссинге. Мне удалось пробиться к стойке бара. Рядом со мной двое мужчин разговаривали на норвежском, парень слева что-то заказал бармену по-немецки, и бармен ответил на том же языке, в общем, Дикий Запад.
Лиз вряд ли осталась бы здесь. Этот город — неподходящее место для красивой семнадцатилетней девушки.
За два часа мне так ничего и не удалось узнать, правда, я не задавал вопросов, а только слушал, переходя из одного салуна в другой. В одном из них меня нашел Робертс.
— Нашел, где переночевать, — сказал он. — И поверь, это было непросто. Очень много людей.
Пропустив по стаканчику, мы проиграли пятнадцать долларов в рулетку, потом отыграли пять наград и собрались было уходить, как раздалось громкое проклятие, прогремел выстрел, и толпа, окружавшая карточные столы, шарахнулась в стороны.
Человек в грязной одежде старателя, прижимая руки к животу, сидел на полу и тихо стонал. Другой игрок, судя по виду, профессионал, безупречно одетый, с пистолетом в руке подошел к старателю и хладнокровно приставил пистолет к его голове.
Не знаю, что меня толкнуло, но я шагнул из толпы.
— Оставь его, он и так умрет.
Тонкие усы убийцы дернулись, и он перевел взгляд на меня. Он был высокий, с бледным лицом, и глаза у него были жесткие и совершенно беспощадные. Таких людей бессмысленно просить о сострадании.
Он холодно разглядывал меня.
— Хочешь вмешаться, приятель? В руке у него был двухствольный пистолет сорок четвертого калибра.
— Хочу.
Я смотрел ему в глаза. Мой револьвер был в кобуре, а он держал пистолет в руке, но у него остался один патрон, и если он промахнется, то наверняка будет убит. Все это мелькнуло у него в глазах, и он пожал плечами.
— Ладно, все равно он умрет. Старатель на полу закашлялся.
— Ты передергивал… — прохрипел он и, уже мертвый, повалился на пол.
Револьвер у него был, но под застегнутым на все пуговицы пальто, так что у него не было ни одного шанса.
— Врет, — презрительно бросил шулер. — Просто он не умеет проигрывать.
— Жаль, что он не мог дотянуться до револьвера, — обронил я.
Шулер, собравшийся было уходить, резко повернулся ко мне с перекошенным от ярости лицом.
— Попридержи язык, приятель! Я и так много выслушал от тебя и больше терпеть не намерен.
— Если бы я был маршалом в этом городе, то ты бы вылетел отсюда с первым же дилижансом и никогда бы больше здесь не появлялся. Это было обыкновенное убийство.
Пистолет в его руке медленно начал подниматься, и, когда я был готов уже выхватить свой револьвер, сзади раздался голос Мустанга Робертса:
— Его револьвер в кобуре, мистер, но мой у меня в руке.
И действительно, тяжелый «кольт-миротворец» сорок пятого калибра был направлен в живот шулеру. Он опять пожал плечами и вышел.
— Зря вы связались с ним, мистер, — сказал один из старателей. — Это же Кей Новак. За последние два месяца он убил трех человек в этом городе.
Мы с Мустангом молча вышли из салуна, но не успели пройти и ста шагов, как нас окликнули трое мужчин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29