Победишь ты или нет, но после матча вылетишь отсюда вон! Вон! Слышишь меня?
Чернобородый горняк что-то неодобрительно прогудел, его поддержала вся зала. Малыш повернул к Килкенни побледневшее от ярости лицо. Взглянув на него, Килкенни вдруг подумал, что этот человек безумен. Это было лишь мимолетное впечатление, но от него осталось ощущение холода и настороженности. Надо удвоить осторожность. Реакции Малыша могут непредсказуемо отличаться от реакций нормальных людей.
Отчасти это объяснялось тем, что Король Билл всегда, сколько помнил Малыш, был первым из первых. У него было больше всех земли, и вел он себя как король, и все говорили с ним почтительно. Малыш вырос с сознанием безграничной власти своего отца. Власти отца и, следовательно, своей власти, — ведь он его прямой наследник.
А теперь этой власти угрожал человек, который значил для него меньше, чем грязь под ногами.
Уже на улице Парсон Хэтфилд заметил:
— Ты заставил Короля Билла раскрыться не с лучшей стороны. И заодно приобрел несколько друзей.
— Мы приобрели. Вот что важно. И нам нужно приобрести их еще больше, Парсон. Не забывай, что народное мнение многое определяет. Люди терпят власть таких, как Хейл, лишь до поры. А если мы соберем достаточно друзей, у нас появится шанс побороться.
Хейл будет побеждать, пока сможет производить впечатление, что его дело правое. Он изобразил нас скотокрадами и захватчиками, которые поселились на его земле, хотя он никогда не подавал на нее заявки и не может вразумительно объяснить, почему эта земля его.
Даже если сегодня все кончится, и Хейл убьет меня и заберет мою землю, все равно начнется расследование, и ему придется отвечать на массу неприятных вопросов. Нам нужно завести как можно больше друзей в окрестностях Седара — в тех местах, которые неподвластны Хейлу. Они вспомнят то, что я скажу сегодня.
Мы извлечем свою пользу из этого праздника. Мы — горстка бедняков, которые борются с богатым и сильным человеком. В этой драке я — слабейшая сторона. Я, ковбой и горняк, дерусь со знаменитым профессионалом одними кулаками, и большая часть толпы будет на моей стороне. У нас появятся сторонники даже среди людей самого Хейла.
Когда человек становится так груб и высокомерен как Хейл, его не любят даже те, кто работает на него и получает от него деньги. Они не осмеливаются протестовать открыто, но держу пари, некоторые из них будут болеть за меня.
Подошел О'Хара.
— Мы нашли комнату, где ты можешь немного отлежаться и отдохнуть, — сказал он. — Я советую тебе именно так и сделать. Матч может продлиться до самой ночи.
В 1856 году, в Австралии, Джеймс Келли и Джек Смит дрались шесть часов пятнадцать минут note 3.
Глава 17
Когда Лэнс Килкенни подошел к рингу, было уже далеко за полдень. Балконы «Хрустального дворца» и «Мекки» были забиты людьми, равно как и крыши окрестных домов, а также заборы корралей. Площадь была заставлена стульями до самого края ринга. Тут царствовали горняки Силвер-Сити. Дилижансы из Флоренс и других окрестных поселков подвозили все новые группы.
Задрапированная полотном ложа возле ринга стояла пустая под охраной двоих молодцов.
Килкенни влез на ринг и разделся до пояса. У него не было спортивных трусов или лосин, так что он остался в своих кожаных бриджах и мокасинах, сидевших на нем надежно и удобно. В руке он держал пару тесных кожаных перчаток, готовясь надеть их, как только противник или его секундант убедится, что в них нет утяжелителей или других хитростей.
О'Хара набросил ему на плечи индейское одеяло, и Килкенни уселся на табурет.
Рев толпы известил о появлении Быка Тернера. Тернер пролез под канаты ринга, не удостоив Килкенни даже взгляда. Он пришел выполнить свои профессиональные обязанности, не более. Кого поставят ему в противники — не имеет ни малейшего значения. Ему предстоит выйти и уложить его без лишних хлопот.
— Лэнс? — раздался над ухом голос Прайса Диксона. — У меня есть некоторый тренерский опыт, если ты не побрезгуешь услугами игрока.
— Все мы отчасти игроки. Я буду рад, Прайс, если ты поможешь мне. О'Хара тоже кое-что понимает, хотя и говорит, что у него нет опыта.
Килкенни поднялся, чтобы размять ноги и одновременно оглядеть толпу. Парсон Хэтфилд и Раньон сидели прямо возле его угла. Джесс и Сол Хэтфилды с винтовками в руках наблюдали один с крыши «Хрустального дворца», другой — с крыши «Мекки». Куинс Хэтфилд сел возле угла Тернера.
Вдруг толпа расступилась, и к ложе не спеша подошли Король Билл Хейл с Малышом и Уоллес с Халлораном. Шествие замыкали Данн и Рейвиц.
Почти в то же время из «Дворца» появилась Рита Риордан, сопровождаемая Джеймом Бриго, и присоединилась к Хейлу. Бриго занял пост позади нее, рядом с «золотыми близнецами».
Джон Бартлет подошел через ринг к Килкенни.
— Дело в том, — сказал он, — что мы не смогли найти рефери. Попросили меня, но я связан с Тернером и…
— У вас репутация честного человека, — прервал его Килкенни, — а в вашей профессии их так мало. Так что я не против.
— Хорошо! Тогда пройди в центр ринга.
Тернер весил на тридцать фунтов больше Килкенни, он был выше, и руки у него были длиннее. К тому же они обросли огромными мускулами — такие мускулы могут замедлить его удар, подумал Килкенни.
— Матч проходит по лондонским правилам, — провозгласил Бартлет. — Если кто-либо ложится, объявляется конец раунда, независимо от того, нокдаун это, подножка или собственное падение. Запрещаются удары ниже пояса и пальцем в глаз.
Бык Тернер был действительно огромен и, очевидно, в наилучшей своей форме: массивные дельтоиды, плоский живот, мускулистые, подобные колоннами ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63