В полночь я вас разбужу.
Килкенни спал так, будто выпил снотворное. Куинсу с трудом удалось его разбудить.
— Парень разбудил меня, — сказал он, — но теперь твоя очередь караулить.
Освеженный сном, Килкенни взял закопченный кофейник и налил себе кофе. Тишину нарушали лишь тихое похрапывание Бартрама да шелест осиновых листьев на ветру. Ветер унес пыль, а с ней и облака. Ясное небо было усыпано звездами. Подойдя к заводи, Килкенни снял рубашку и смыл пыль с лица и тела, потом вымыл голову. Вытряс рубашку, надел ее, напился и вернулся к костру.
Килкенни прислушался. Стояла полная тишина. Взведя на всякий случай курок своего шестизарядника, он принялся чистить винчестер. Прочистив шомполом ствол, принялся за револьверы.
В темноте и тишине хорошо думается. Килкенни сидел у костра, чуть-чуть отодвинувшись от него, чтобы лучше видеть в темноте, и обдумывал ситуацию в Седаре.
Если ему удастся выйти на бой с Быком Тернером, у него появится шанс объяснить свое дело Халлорану. Наверняка придут и другие чиновники, но у Килкенни были особые причины говорить именно с Халлораном. Если он не ошибается и это тот человек, которого он знал, то можно рассчитывать на его особый интерес и, возможно, даже симпатию.
В этой схватке, по крайней мере вначале, он будет казаться слабаком, это вызовет к нему сочувствие. Кроме того, он гораздо ниже Тернера. Одним словом, неизвестный любитель против профессионала высокого класса. Лэнс отдавал себе отчет в том, что Тернера ему не победить. Но, с другой стороны, мало кто был в такой прекрасной форме, как он, ему наверняка удастся продержаться на ринге довольно долго и произвести впечатление на зрителей.
Бой конечно же как и все схватки по лондонским правилам, будет продолжаться до тех пор, пока побежденного не унесут с ринга. Нокдаун в таких схватках означает лишь конец раунда; он может продолжаться одну-две секунды, а может девять — десять минут и даже больше. Промах означает конец раунда в том случае, если борец упал, а также и если брошен на землю. В таких кулачных схватках разрешается практически все. Килкенни однажды видел, как один из борцов захватил голову другого одной рукой, а другой несколько минут наносил удары по лицу.
Король Билл конечно же посадит своих гостей на самые лучшие места — поближе к рингу, так что поговорить с ними будет нетрудно. Главное, продержаться как можно дольше и выбрать нужный момент. Он не сомневался, что Хейл, как и сам Тернер, будет ждать быстрой победы.
Килкенни попытался трезво оценить свои силы. Как и все борцы, он твердо верил в свою удачу. Еще мальчишкой он часто дрался в школе, а потом, когда служил на границе, не раз участвовал в рукопашных стычках с индейцами. Живя на Востоке, он учился боксу у Джема Мейса, чемпиона мира в тяжелом весе и одного из самых умных боксеров старого времени. Мейс был английским цыганом и провел много матчей в США. Этот умный и проницательный человек имел голову не только для того, чтобы носить на ней шляпу.
Король Билл не знает, что Килкенни учился боксу. Конечно, когда Лэнс его побил, он кое о чем догадался, но наверняка не обо всем. Он наверняка не знает, что жизнь в суровых условиях дикой природы помогала Килкенни всегда держаться в хорошей форме, развила его силу и выносливость.
Словом, Килкенни никак нельзя было назвать слабым противником, но у него было еще одно важное преимущество — он видел Тернера в бою, Тернер же ничего о нем не знал.
И все-таки в глубине души Лэнс понимал, что надеяться он мог только на то, чтобы продержаться некоторое время и завоевать благосклонное отношение зрителей.
Вернувшись в Кап, он сделает несколько соляных ванночек для рук, а перед боем наденет перчатки для верховой езды. Они не только защитят руки, но и будут резать кожу противника, как ножи. Так делали некоторые молодые борцы; Килкенни тоже попробовал этот способ, и он ему понравился.
Он снова прислушался, но кроме шума деревьев ничего не услыхал. Скоро начнет светать. Килкенни подбросил дров в костерок и налил себе еще кофе. Попивая его, он припоминал и медленно прокрутил в своем мозгу все движения Тернера во время схваток, которые он видел.
Когда встало солнце, он поспал еще полчасика и почувствовал себя свежим и готовым к новой борьбе. Куинс кончил завтракать и уселся рядом.
— Куинс, ты знаешь Блейзер? Как ты думаешь, что нас там ждет? — спросил Килкенни.
Хэтфилд пожал плечами.
— Никто не ждет нас с этой стороны. Вот я и подумал: поскольку мы въедем в город отсюда, у нас есть шанс закончить свои дела до того, как люди Хейла прознают, что мы в городе.
— Отлично! — Килкенни повернулся к Бартраму: — В городе не отходите от фургона и держите под рукой оружие. При первом же выстреле мы придем к вам на помощь. Сол, ты и Джек будете грузить продукты в фургон, а Куинс вас прикроет.
— А что будешь делать ты? — спросил Барт.
— Я договорюсь насчет продуктов, а потом попробую разузнать что-нибудь о первом фургоне, может быть, с Лиджем и остальными ничего не случилось, но я хочу знать наверняка.
Сев на коней, они двинулись в путь. Дорога, по которой они ехали, была совсем заброшенной, и вскоре они поняли почему. Поперек нее когда-то давно соорудили забор, и о ней забыли. Они вытащили доски из источенного червями старого забора и очутились на наезженной дороге. Килкенни пропустил фургон вперед, а потом установил на место доски, не став, однако, связывать их веревкой.
Городишко был очень маленький. Вдоль единственной улицы друг против друга стояли ветхие здания салунов и магазина. Компания бездельников, без которых не обходится ни один город на Диком Западе, сидела на скамейках перед салунами — «Перекресток» и «Храм удачи».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63