— Я тоже надеюсь.
— Но он один! А вдруг он ранен?
— Он найдет нас. Мы ничего не сможем для него сделать, если нас убьют или уведут наш скот. Надо спасаться.
При первых проблесках зари Маккаскел начал искать место, чтобы разбить лагерь. Местность теперь шла под уклон, ее пересекали лощины. Смыл ли дождь их следы? Временами он лил как из ведра — конечно, следы их уничтожены, а если так, то они, возможно, оторвались от своих преследователей, впрочем, как и от Воллиена.
Дункан был почти рад второму обстоятельству. Ссутулив плечи под струями дождя, он спрашивал себя: неужели это ревность? Нет, в Сюзанне он уверен, так же как и она в нем.
В таком случае, откуда ревность? Неужели оттого, что он неловок и беспомощен в сравнении с ловким и сноровистым Коном Воллиеном? Тот всегда знает, что надо делать, а он — нет. Должно быть, в глазах жены и сына он выглядит слабаком.
Не важно, что там, на Востоке, в их кругу к Кону Воллиену отнеслись бы как к неотесанному мужлану. Они были здесь, а не на Востоке.
Женщинам свойственны трезвое отношение к вещам и практичность. Природа возложила на них задачу продолжения рода. Поэтому всякий раз, когда женщина встречает мужчину, она, должно быть, всегда подсознательно задает себе вопрос: а сможет ли он позаботиться о ней и ее детях?
Ну что ж, ему необходимо учиться. Может быть, это опрометчиво — броситься ночью по бездорожью Бог знает куда. Может, это не самое умное решение, но он принял его самостоятельно, а Сюзанна с Томом поддержали его.
Кое-чему я научился, говорил себе Дункан. Я понял, что лучше двигаться, чем оставаться на месте. Действие предпочтительнее бездействия.
Впереди справа показалась какая-то темная полоска. Она не исчезла, хотя была смутной и неясной. Он направился туда и через несколько минут увидел лощину, поросшую высоким лесом. Дункан проехал вдоль нее, отыскивая место, где можно было спуститься, нашел длинный пологий склон, съехал вниз и остановился среди деревьев.
— Том! Поднимайся наверх, устройся так, чтобы тебя не было видно, и гляди в оба. Сюзанна, приготовь чего-нибудь поесть. Я напою мулов и отпущу их попастись.
В лощине было четыре-пять акров леса и кустарника, небольшой ручеек бежал на северо-восток.
— Что будем делать, Дункан? — спросила Сюзанна.
— Если повезет, денек отдохнем и пустимся в путь после заката. Мы не можем двигаться в открытую, поэтому будем ехать по ночам, а днем скрываться.
— А следы?
— Я думаю, первые несколько миль дождь их смыл. Во всяком случае, дорога здесь довольно каменистая. Надежда есть, а там будет видно.
Они поели. Спали и сторожили по очереди. Лошади напились, повалялись в траве, попаслись, снова напились — словом, хорошо отдохнули. Со скалистой голой возвышенности, где росло только несколько опунций, они осмотрели пустынные окрестности. Вдали паслись антилопы. Антилопам можно было довериться, они предупредят их об опасности.
Дождь моросил весь день, ближе к вечеру антилопы исчезли. Один раз Тому показалось, что вдалеке мелькнула какая-то тень, но потом снова все вокруг застыло.
Сюзанна, помаявшись какое-то время от вынужденного безделья, найдя на опушке все, что нужно для привала, прошла в глубь леса. Потом она пошла дальше, там оказалась небольшая ложбинка, по которой стекала вниз вода. Вода падала на песок, исчезала и появлялась на тридцать-сорок футов ниже, где затем превращалась в ручеек, возле которого они и разбили лагерь.
Сюзанна подошла к месту, где скала треснула, создав естественный навес над небольшой пещерой. В таких пещерах первобытные люди устраивали жилища. Высотой она была пять — семь футов, глубиной двенадцать-пятнадцать футов, вход в нее был замаскирован кустарником, который защищал пещеру от дождя и от сильного ветра с запада.
Сюзанна вернулась на стоянку.
— Дункан! Можем мы втроем — ты, Том и я перенести шифоньер и кровать?
— Ну мы же грузили их вдвоем с твоим отцом, не так ли? Конечно, сможем. А что?
— Позови Тома, и давай сделаем это. Дункан, фургон слишком тяжел, мистер Воллиен был прав.
Глава 9
Когда Гурон вернулся в лагерь, все повернули головы и уставились на него. Он прошел к костру, опустился на корточки и взял кофейник, почерневший от сажи, чтобы налить себе кофе.
Это был высокий, немногословный человек в рубахе из оленьей кожи, домотканых штанах и черной замасленной фетровой шляпе.
— Ну? Что произошло? — спросил Бустер.
Гурон попробовал кофе.
— Хороший человек, — сказал он коротко, — очень хороший человек.
— Ты попал в него?
— Может, попал. — Гурон отхлебнул кофе и пожал плечами. — А может, и нет. Утром увидим.
— Ты не нашел его? Ты хочешь сказать, что, может быть, он там лежит?
Гурон ничего не ответил, пока не съел ломтик вяленого мяса, затем сказал:
— За гризли по кустам не лазят.
— Проклятье! — выругался Шеббитт. Он вынул изо рта сигару, осмотрел ее, стряхнул пепел и сказал: — Не пойму я тебя, Гурон. Иногда я думаю, что ты скорее белый, чем индеец, еще к тому же образованный.
Гурон молча допил кофе, встал, вымыл чашку и пошел к постели.
Прежде чем растянуться на ней, он произнес:
— Хороший человек. Если он не умер, кто-то из нас умрет.
— Светает, — сказал Айк Мэнтл. — Пойду взгляну. Если он не умер, лучше ему умереть.
Кон Воллиен был очень тяжело ранен. У комля дерева он нащипал мох и прикрыл им рану. Пуля прошила бедро, но кость не задела. Передохнув, он поднялся на ноги, цепляясь за куст, и с помощью палки, которую сделал из сломанного сука, зажав винтовку в левой руке, отправился в путь.
Через сотню ярдов Кон вынужден был остановиться, чтобы отдохнуть. Он привалился к стволу, тяжело дыша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40