Том! — продолжил он чуть громче. — Покажи им свое оружие. Только покажи… не стреляй.
Дуло ружья высунулось из задней части фургона.
— Мы пришли с миром. Мы не задержимся на вашей земле, но еды у нас мало, меньше, чем надо, чтобы добраться до места. А арапахо охотники, великие охотники.
Воин взмахнул рукой в сторону прерии.
— Там нет дичи. Мы ничего не добыли. Мы голодны.
Воллиен заговорил снова:
— У вас есть дети? Сколько?
— Девять! — Воин решительно поднял девять пальцев.
— Миссис Маккаскел, достаньте фунтов двадцать муки, немного соли, сахара и мясо антилопы.
— Оно начало портиться, — запротестовала Сюзанна.
— Не важно. Давайте его сюда. Они привыкли есть испорченное мясо.
Сюзанна проворно выполнила все, что он велел. Достала мясо, муку, сахар, соль и положила продукты на землю перед индейцами.
— Арапахо — храбрые люди и великие воины, и мы не желаем им зла. Мы не можем накормить воинов, но нам горько, что ваши дети плачут по ночам от голода. Возьмите это для ваших детей и ступайте с миром. Идите с Великим Духом по хорошей траве и не тревожьтесь.
Внезапно раздался голос Дункана Маккаскела:
— Не тревожьтесь, — вторил он. — Бизоны и антилопы придут. Вам не придется больше голодать.
Индейцы спешились, подхватили продукты, повернули коней и умчались, оставив за собой клубы пыли. Когда они исчезли за невысокой грядой холмов, Дункан Маккаскел повернулся к Сюзанне. Лицо ее побелело, она дрожала.
— Они убили бы нас? — спросила она Воллиена.
— Похоже на то. Я говорил вам, что индейцы народ непредсказуемый. Дайте им отпор, и вы им понравитесь, уступите — они будут вас презирать.
— Вы проявили великодушие, когда подумали об их детях.
Воллиен пожал плечами:
— Какое там великодушие. Я думал о своем скальпе. Индейцы любят детей, и, предложив им еду, мы спасли себе жизнь.
— Я и не знала, что у вас в руке ружье.
— Ружье всегда должно быть наготове. Да и в фургоне оно не помешает. Я никогда не забуду слова одного старого квакера: «На Бога надейся, но порох держи сухим».
Они без промедлений запрягли мулов и двинулись в путь по прерии. Примерно через милю показался лесистый каньон.
Воллиен посоветовал:
— Остановитесь в лесу и запаситесь дровами. Они вам пригодятся. Следующая стоянка на Потерянном ручье, в шестнадцати-семнадцати милях к западу, а там нет дров, только бизоний навоз. Все, что было, сожгли.
— А индейцы?
— Они вас везде найдут, если захотят. Говорю вам: запаситесь топливом. Подвесьте под фургон брезент. Пусть ваша жена и сын идут сзади и подбирают бизоний навоз…
— Подбирают? Руками?
— Да, мэм. Он же сухой… Отбирайте, какой получше. Учтите, это единственное топливо, какое у вас будет на протяжении многих миль. Подвесьте парусину снизу, и кидайте на нее навоз и каждую щепку, которые будут попадаться. Без топлива в пути не обойтись, а дальше его не будет.
Солнце стояло еще высоко, хотя уже начало клониться к горизонту. Небо подернулось дымкой тумана, поднялся порывистый ветер, раздувавший парусиновую обшивку фургона и трепавший гривы лошадей.
Дункан Маккаскел шел возле мулов, а Воллиен ехал верхом рядом с фургоном, где сидела Сюзанна.
— Отличная мысль осенила вашего мужа, — заметил Воллиен, — сказать, что бизоны придут. Индейцы почитают знахарей. Да еще Библия в руках… они приняли его за проповедника.
— А если бизоны не придут?
Воллиен усмехнулся:
— Ну, мэм, какого знахаря или проповедника такое может смутить. Они скажут, что люди сами виноваты, значит, среди них есть грешник и вера их слаба.
— Вы циник.
— Нет, мэм. Но если чуда не происходит, вы же не отступитесь от веры, правда? Вы будете искать причину. Грех — это причина, в которую легче всего поверить… Можно смело держать пари, мэм, что кто-нибудь из них делал то, что неположено, вот его они и обвинят, а вовсе не проповедника.
— Почему они так яростно напали на нас?
— Напугать хотели. Проверить на прочность. Это был не военный отряд… обычные кочевники. Индейцев надо оценивать с учетом их своеобразия, мэм. Они думают не так, как мы, но это не значит, что они не правы… они просто другие.
— Чтобы их накормить, пришлось бы отдать все, что у нас есть. Их было двенадцать человек!
— Нет, мэм. Их было восемь. Но когда речь идет об индейцах, это совсем не мало. Они могли обыскать фургон, забрать все припасы, какие у вас есть, все остальное, что им приглянулось бы. Но когда мы проявили твердость и показали им оружие, они перешли на язык переговоров. Люди они неплохие, мэм, но они мыслят не так, как мы. Сделайте скидку на это.
Они дважды останавливались, чтобы дать отдохнуть мулам. Во время обеда Дункан сказал:
— Сюзанна, я думаю, тебе и Тому надо пройтись пешком. Мулам и так тяжело.
— Выбросьте этот сундук, — предложил Воллиен, — или комод. Вы уморите своих мулов.
— Ни за что! — резко возразила Сюзанна. — Вот еще. Это комод моей бабушки! А ей он достался от ее свекрови. Эта вещь передавалась из поколения в поколение.
— Возможно, — сухо заметил Воллиен, — но комод не потащит ваш фургон, когда мулы падут. При такой нагрузке им не протянуть и недели… ну, может, чуть больше. А за это время вы никуда не доберетесь. Никуда!
Потерянного ручья все не было. Насколько видел глаз, кругом расстилалась голая прерия, не было ни кустика, ни деревца, не было даже бизоньего навоза. Всю ночь дул сильный ветер, и к утру пошел мелкий моросящий дождь, а позже разразился недолгий, но сильный ливень.
Дункан напоил мулов, потом лошадей. Том помог разбить лагерь. Под дождем это было нелегко. Воллиен выкопал небольшую яму, набросал в нее камней и, достав сухие дрова, лежащие в брезентовом «гамаке» под фургоном, разжег костер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40