- Можно, можно! - трубку на что-то там положили, но Левин слышал: -
Отец, иди к телефону. Амврося, ты что, глухой, к телефону тебя.
- "Дочь? Невестка? А, может и жена. Иногда жены называют мужей
"отец", - гадал Левин, вспоминая нелюбезный голос женщины. Но тут в трубке
кто-то тяжко задышал, и сиплый голос произнес:
- Колядко слушает.
- Здравствуйте, Амвросий Илларионович. С вами говорят из сыскного
бюро "След". Левин моя фамилия. Вы, пожалуй, единственный, кто может нам
помочь в одном деле. Не откажите в любезности.
- Я хвораю. Ноги больные. Ежели вам уж так нужно, прибывайте ко мне.
- Хорошо, с вашего разрешения я через пятнадцать-двадцать минут буду.
Улица Чапаева двенадцать, квартира шесть. Правильно?
- Ну да. Езжайте.
- Уже еду, - Левин подмигнул сам себе и повесил трубку...
- Заводи, Стасик. Гулять так гулять. Улица Чапаева, двенадцать, -
сказал он шоферу.
- Поедем через Артема, - согласился Левин, хотя ему было безразлично,
как поедет Стасик, поскольку его занимала радостная мысль, что день начал
складываться с маленьких удач: кадровик с завода попался любезный, на
заводе оказался стенд с фотографией, подписью, сохранился алфавитный
справочник, где имелся адрес и телефон Колядко, - и - главное - сохранился
сам Колядко, которому, как высчитал Левин, шел семьдесят третий год. С
завода Колядко ушел одиннадцать лет назад. За это время он мог поменять
квартиру или уехать в другой город, просто умереть, наконец, мог только
что по телефону послать Левина ко всем чертям...

Дверь открыла маленькая толстая женщина лет шестидесяти в домашнем
фланелевом халате до пят, с кудрявыми черными крашенными до лилового
отлива волосами.
- Входите! - как бы рыкнула она.
Левин сразу узнал этот голос.
- Амврося, к тебе пришли!.. Он у себя в кресле. Ноги не держат. Пить
надо было меньше, - сообщила она Левину, утицей шествуя перед ним по
длинному коридору. Возле входа в кухню она остановилась. - Дверь налево -
в его комнату. Да нет! Куда вы идете? Это в туалетную. Следующая...
Колядко сидел в кресле, сдвинув очки на нос и глядя поверх них на
вошедшего Левина. На коленях у него лежала газета. У распухших ног стояли
суконные тапочки с отрезанными задниками, видимо отечные ступни не
умещались в тапочки.
- Здравствуйте, Амвросий Илларионович, - поздоровался Левин. -
Извините за вторжение. Без необходимости не стал бы вас беспокоить.
- Садитесь вон в то кресло, - сипло сказал Колядко.
На кресле стоял телефонный аппарат с длинным шнуром. Левин снял
аппарат, осторожно поставил на книжную полку и сел.
- Амвросий Илларионович, я работаю в частном сыскном агентстве. Вот
мое удостоверение, - Левин полез в карман, но Колядко махнул рукой, мол,
ни к чему это. - По просьбе одного зарубежного клиента мы разыскиваем
следы его родственника. Он был военнопленным, сидел в Старорецком лагере и
работал у вас на заводе. Фамилия его Кизе. Алоиз Кизе. Вы не помните
такого?
- Их много у нас имелось, в разных цехах, всех не упомнить.
- Он работал у прораба, кажется в инструментальном цехе.
- Не помню.
- А кто был прорабом в 1947-1948 годах?
Колядко задумался. Левин следил за его как бы отупевшим оплывшим
лицом, понимая, как тяжело вращаются в обратную сторону стершиеся жернова
старческой, скованной склерозом памяти. Наконец тот просипел:
- Гутаров, вроде Павлом звали. Или Петром.
- А где он сейчас?
- Он недолго проработал. Кажется, после смерти Сталина уволился и
куда-то уехал.
"Для него точка отсчета времени - смерть Сталина. Это никакой склероз
не затуманит", - подумал Левин и спросил:
- А вы с какого года там работали?
- Я служил в конвойных войсках. В сорок шестом, летом,
демобилизовался. С тех пор там и был на кадрах.
- Амвросий Илларионович, а не помните ли вы кладовщицу из
инструментального цеха, Риту, Маргариту.
- Эту помню. Рита Марголина. Ушла с завода на пенсию. Сам ее
оформлял.
- Давно ушла?
- Давно, почти разом со мной.
- А адреса или телефона у вас нет?
- Нет. На что мне ее адрес? Я сотни людей на пенсию провожал. Это
сколько же мне адресов надо хранить, - он слабо пошевелил пальцами.
- Что ж, спасибо вам, Левин поднялся, понимая, что больше ничего тут
не выловит. - До свидания.
- До свидания, - равнодушно ответил Колядко.

На улице Левин взглянул на часы. Было четверть третьего.
- "Что ж я имею в итоге? - подумал он. - Фамилию Риты, кладовщицы из
инструментального цеха - Марголина. Дырка от бублика. Но не сжевало ли
время сам бублик?" Он сел в машину.
- Куда теперь? - спросил Стасик.
- Домой, в контору. Обедать пора. Проголодался, небось?
- Не очень...
На письменном столе Левин нашел записку от Михальченко: "Не дождался,
ушел в райфинотдел. Звонили с почты, на ваше имя есть какое-то заказное
письмо".
Порвав записку и бросив ее в корзину у стола, он включил
электрочайник, достал из ящика салфетку, расстелил, вытащил из бумажного
свертка бутерброды, опустил в чашку два кусочка сахара и разовый пакетик
грузинского чая. Вода закипела быстро. Он налил в чашку, дождался пока чай
заварится покрепче, и стал есть. Жевал бездумно, прихлебывал подслащенную
воду, вовсе не имевшую вкуса чая.
Покончив с едой, Левин позвонил кадровику на авторемонтный завод.
- Слушаю, - отозвался голос кадровика.
- Олег Степанович, извините, беспокою еще раз. Это Левин. Вы не
смогли бы в той адресной книге, где вы нашли мне товарища Колядко,
поискать еще такую фамилию:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78