Вот и все. Вернуть же на место
уже не смогли: старшая лаборантка вышла из отпуска, и Анька возвратила ей
ключи от архива, потому вынуждены были уничтожить, не успев
воспользоваться, мол, не нашли патогистолога, который бы частным образом
посмотрел все и открыл нам истину. И еще: испугались, что вернуть на место
не можем, и уничтожили.
- Кто поверит в этот бред? - усмехнулся Гущин.
- А пусть докажут другое! У них ничего, никаких следов от Зимина не
осталось. Ты же все забрал, Сева? - спросил Туровский.
- Все.
- Ну вот, видишь! Что ж, они эксгумацию проводить будут?! Да никогда!
Не тот случай. Зимина не убили, а он умер в больнице. Какая тут может быть
эксгумация?! Смехота!.. Хуже другое, - произнес Туровский, - Ягныша
вызывал начальник таможни, допрашивал его насчет каких-то складов.
- Ты откуда знаешь? - спросил Гущин.
- Ягныш звонил мне.
- Ну и что?
- Назначено служебное расследование, - сказал Туровский.
- Ты предупреди его, чтоб не вякнул об этой коробке с "Фармации".
Иначе не получит ни цента. Скажи, что реализация идет хорошо, осталось
сбыть всего несколько упаковок, основные бабки уже у нас. А он бабки
любит, в особенности "зеленые", так что должен помалкивать. Понял?
- Он боится, что могут выгнать с работы, - сказал Туровский.
- Найдет другую. Поможем.
- Жалко, человек нужный. Все-таки таможня! Ищи потом новое "окно".
- Найдем. Бабки все любят... А ты, Сева, гони свою девку в шею. Чтоб
духу ее здесь не было! Понял? Найди кого поумнее.
- Хорошо, - еле слышно ответил Алтунин.
- Ты окончательно решил с Покатило?.. - спросил Туровский.
- Да. Застыл он. Вот график, посмотри. Никакого сдвига. Нельзя его
брать на Европу. Провалит. Пусть съездит в Будапешт на Дунайский кубок.
Утешится. Сейчас я ему окончательно объявлю.
- А кто вместо него? - спросил Алтунин.
- Есть, - ответил Гущин. - Нашел я одно "свежее мясо" в
"Трудрезервах". Парню девятнадцать, но совершенно "чистый", клялся.
- Успеем подготовить? - спросил Алтунин.
- Успеем, успеем. Теперь успеем, - сказал Туровский. - Все есть...
Покатило понял, что разговор окончен. Надо было входить. И, постучав,
подумал: "Ладно, сука, ты еще меня попомнишь! Я вам всем горячего сала за
шкуру залью!.."
- Входите! - крикнул Гущин...

- Садитесь, Артур Сергеевич, - любезно сказал Левин, едва Чекирда
прикрыл за собой дверь.
- Что слышно, Ефим Захарович? Как я понял из нашего телефонного
разговора, есть новости.
- Все, что вы просили, все, что нам полагалось, мы сделали, а вот
обрадовать вас нечем. Вот здесь все изложено, прочитайте, - Левин протянул
собеседнику несколько машинописных страниц, сколотых скрепкой. - Это, так
сказать, наш отчет...
По мере того, как Чекирда читал, лицо его как бы усыхало и серело,
заметно дергался кадык, когда он нервно сглатывал слюну. И, наблюдая за
ним, Левин философски думал: "К его лицу никто не прикасался, никакого
физического насилия, а смотри, что с ним делается! Как это происходит в
человеке за краткое мгновение? Что из мозга несется в мышцы человека, чтоб
вдруг вызвать такие разительные перемены?! Жалко, конечно, его... Кто бы
он ни был, все же хотел что-то производить, а не заниматься
куплей-перепродажей... Интересно, что он предпримет?.."
- Сволочь! - только и сказал Чекирда, дочитав последнюю страничку и
уставился Левину в глаза.
- Я с нею мало знаком, - увернулся Левин от комментариев, и, упреждая
возможный вопрос Чекирды, спросил: - Что вы намерены делать?
- Обращусь в прокуратуру! - решительно сказал Чекирда.
- Деркач предполагала такой исход, но мне показалось, что она не
очень, что ли, верит в это. Что-то она имеет в виду, - деликатно намекнул
Левин.
- А мне теперь плевать! Мы разорены!
- Что ж, вам виднее.
- Я могу забрать это? - Чекирда указал на странички отчета.
- Разумеется. Это - ваш экземпляр... У вас есть к нам претензии,
Артур Сергеевич?
- Нет, - резко ответил.
- Тогда, пожалуйста, зайдите к Михальченко, закруглите с ним все
формальности... Я вам очень сочувствую, поверьте, - Левин провожал его до
двери. - Для вас, конечно, это слабое утешение, но в нашем зарождающемся
бизнесе подобных уродств будет немало, - от этой выспреной фразы Левину
самому стало смешно, но он сохранил серьезное выражение лица. В конце
концов, как-то надо было завершить разговор, и потому патетика была не
худшим способом...

Ирина Костюкович не вошла, влетела в кабинет Погосова.
- Погос, это правда?
Он в этот момент что-то писал. Подняв тяжелую широколобую голову,
удивленно посмотрел на нее, затем медленно спросил:
- Ты о чем, дорогая?
- Ана-бо-ли-ки! [анаболики, анаболические стероиды - группа
стероидных соединений, стимулирующих синтез белка в организме] Ты обманул
меня! Сказал, что это хоздоговорная тема. Выходит, и я, и кто-то еще
готовили препарат, а ты испытывал его на людях! И не в клинических
условиях! Значит, я соучастница?!
- Никакая ты не соучастница, - отложив ручку, спокойно произнес он.
- Но ведь я по твоей просьбе проверяла взвесь на трех группах
животных и, получив хороший результат, тем самым благословила твои
подпольные фокусы!
- Сядь, Ира, успокойся и выслушай. К этому анаболику я шел
четырнадцать лет. Пять лет назад он был готов. То, что он на порядок выше
отечественных аналогов и кое-каких зарубежных, я доказал. Я ведь не
студент химфармфакультета. Все эти годы я стучался в двери фармкомитета
бывшего минздрава, бывшего СССР.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46