Поэтому, приехав на этот раз без всякой помпы, Примаков по свойски ответил на приветствие Самохвалова и сразу же направился в штабную палатку, бросив коротко:
– Давай сюда разведчика! Быстро!
…Разведвзводом в роте командовал лейтенант Митя Завьялов – назначение это он получил только месяц назад, а до этого командовал просто взводом. Завьялов был парнем исполнительным, но каким то… незаметным, что ли. Да и не особо смышленым… Короче говоря, молодой он был, во всех смыслах этого слова. Хотя, с другой стороны, за этот месяц у Завьялова не случилось ни одной потери. Особых заслуг, правда, тоже. Числов как то раз буркнул о Завьялове:
– Людей бережет больше, чем думает об удаче. Когда приказ дурацкий – он король…
И поди пойми – комплимент отвесил Числов или насмешничал по своему обыкновению?
Пожалуй, все таки насмешничал, потому как считал, что разведчик должен быть рискованней и наглее по жизни – ведь если кому то и прощаются потери, так это в первую очередь как раз разведчику…
Примаков Завьялова знал, но не очень близко, однако никаких иллюзий не питал. Кстати, насчет уничтожения или пленения Хаттаба – тоже особо губу не раскатывал. Но… чем черт не шутит? А время поджимало, поэтому задачу Завьялову на выход разведвзвода полковник решил ставить самолично. Самохвалов, между тем, готовил остальных, готовил сам, потому что куда то исчез как на грех замкомроты Числов…
Примаков ребром ладони объяснял рубежи выдвижения, Завьялов кивал вроде бы впопад и записывал добросовестно, хотя лучше бы слушал и вникал… Полковник нервничал, он боялся главного: а если духи, стерегущие горловину, спокойно пройдут за спинами разведчиков к месту высадки? Они ведь тоже понимают, для чего хорошо подходит ровная площадка… А потом как врежут по вертолету из «иглы» или «стингера»… Вот тогда и будет – Хаттаб. Причем полный. Кстати, о самом Хаттабе полковник говорить лейтенанту не торопился – оттягивал этот момент, понимая, что реакция у парня может быть сложной. Прошло минут двадцать от начала постановки задачи. Завьялов то ли усваивал – то ли нет. Примаков злился на командующего, на Хаттаба, на себя и в последнюю очередь – на зеленого летеху. Вздохнув, полковник ткнул карандашом в карту:
– А теперь – главное… Вот здесь… секи, Митя… ты можешь встретить Хаттабыча… Понял?
Лейтенант Завьялов заморгал глазами, вспомнив убитого прапорщика спецназера и удивленно переспросил:
– Как это… Хаттабыча? Товарищ полковник… его же вчера в Моздок отправили… без руки… и это… мертвого…
Примаков некоторое время молча смотрел в чистые глаза лейтенанта, а потом сел, обхватил голову руками и нараспев, через паузу сказал:
– Еб… твою… м м мать…
Завьялов снова захлопал глазами, а полковник рявкнул с горькой усмешкой:
– Ты, мудак, хоть понимаешь, с кем на встречу идешь?
– Ну, со спецназом, – не слишком уверенно промямлил Митя и добавил через паузу: – Только Хаттабыча все равно не будет, я серьезно, его из АГС в подмышку…
Лицо Примакова озарилось идиотской улыбкой. Он долго молчал, массируя большим и средним пальцами надбровные дуги, а потом сказал почти ласково:
– Уйди, Митя. Уйди на хуй. Над нашей психбольницей реет вертолет…
Завьялов ничего не понял, но на всякий случай решил больше ничего не переспрашивать, отдал честь и вышел из палатки.
А Примаков еще долго сидел над картой, сопел, потирал грудь и матерился. Отошел он, впрочем, без валидола, встал и вышел на воздух, где практически столкнулся с Самохваловым. Майор мгновенно оценил погрустневший взгляд Примакова и ничего не стал спрашивать, коротко кивнув:
– Понял!
Полковник достал сигарету, размял ее, прикурил от зажигалки Самохвалова и вздохнул:
– А раз понял… Числов! Где он?
– Да ищут, – с досадой отозвался майор, – где то тут был только что.
– Да а, – философски заметил Примаков, выпуская дым ноздрями. – Весело тут у тебя. То лейтенанты, которые встречи с Хаттабычами не боятся… То цельные капитаны пропадают прямо в расположении… Его что – собаки ваши съели?
Самохвалов отмолчался. Примаков горько вздохнул:
– М да… Кликни хоть бойца, умоюсь, пока Числова ищут…
Между тем полковник почти угадал насчет Числова и собак – но с точностью до наоборот. Капитан Числов сидел на корточках за камбузом и кормил тушенкой из банки Рекса. Пес свиную тушенку не столько ел, сколько пытался облизать руку Числову. Капитан улыбался и заглядывал псу в глаза:
– Наглая ты псина, Рекс. Мусульманин, что ли? Свинину не жрешь… Совсем оборзел в корягу…
Рядом с Числовым стоял плотный солдатик лет девятнадцати и гораздо более умильно, чем пес, поглядывал на тушенку. В руках солдатик вертел маленький радиоприемник. Капитан поднял на бойца невеселый взгляд:
– Ну что смотришь, как мышь из под веника? Тушенки хочешь?
Солдатик сглотнул слюну, но покачал головой:
– Не… Я не потому, товарищ капитан… Просто я собачий язык изучаю. Я его, товарищ капитан, почти изучил. Еще на гражданке, когда в зоопарке работал…
– В отделе грызунов? – усмехнулся Числов. – За это тебя Грызуном прозвали?
Грызун пожал неопределенно плечами и продолжил свою мысль:
– Между прочим, товарищ капитан, лексика боевых собак очень сильно отличается от лексики, скажем, болонок…
Числов хмыкнул:
– Все как у людей. Тоже – лексика.
– Не все, – не согласился Грызун. – Собака вам никогда не завернет фигу в кармане. Только надо их язык понимать. Вот Рекс, к примеру, ест и прямо говорит: «Говно – ваша тушенка, товарищ капитан. Жир один. Ем исключительно из любви и уважения к совместному боевому прошлому».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14