– Затем все было достаточно банально. Получив третий конверт, я понял, что нужно реагировать. Согласился на встречу. Приехал какой-то молодой человек неопределенной наружности. Сказал, что хотят пять миллионов долларов. Можете себе представить? Пять миллионов долларов наличными. Я сказал – могу выплатить такую сумму по частям, но должен получить гарантии, что мне передадут все оригиналы документов. На это они согласились. Так мы и расстались.
– Не верю, – сказал Дронго, – судя по тому, как вчера меня преследовали ваши сотрудники, на вас работают серьезные люди. И вы не сделали попытки выяснить, кто это был?
– Правильно не верите. Конечно, сделал. У меня очень солидная служба безопасности. Иначе нельзя. В девяностые даже попасть на наши комбинаты было сложно – сразу начинали стрелять. Шла борьба за передел собственности. Мои люди вычислили этого молодого парня. Оказалось, что он племянник Неверова, сын его двоюродной сестры. Ефим Востряков. Через него мои сотрудники вышли на Неверова. Уже через два дня я знал, кто за этим стоит. И тогда я сделал не совсем верный шаг. Разрешил моей службе безопасности устроить обыски в квартирах Неверова, Вострякова, у его матери и даже у дочери Неверова. Все квартиры были проверены в один день. Специальная группа выехала даже на дачу Неверовых. Там все перерыли и перекопали. Искали даже с помощью самой совершенной техники, указывающей на наличие в стенах домов любого тайника, на спрятанные под землей ценности или документы. Но ничего не нашли. Абсолютно никаких материалов. А вечером позвонил Востряков и сказал, что сумма выросла до десяти миллионов из-за моих неправильных действий. Я согласился. Когда передавали первый миллион, Вострякова, конечно, задержали. Потом долго пытались выяснить, где именно скрывается Неверов.
Парень упрямо твердил, что ничего не знает и Петр Алексеевич должен сам ему перезвонить. Не буду скрывать, мы вели себя очень жестко по отношению к этому Вострякову. Дело ведь даже не в деньгах. На кону была моя репутация и даже моя свобода. Но Неверов исчез. Просто растворился. Возможно, он испугался, но мои сотрудники не верят в такую возможность. И я не очень верю в трусливость бывшего следователя по особо важным делам. Мы долго держали засаду, но ни домой, ни к своей дочери он не приходил. Просто исчез. Где мы только его не искали! Насколько мне известно, его дочь и семья тоже волнуются по поводу исчезновения Неверова. Но его нигде нет. И вот уже почти полтора месяца он не дает о себе знать, не пытается выйти на связь или каким-то образом проявить себя. Его два телефона выключены, этого человека нигде нет. Такое ощущение, что он просто исчез. Растворился.
Лев Давидович замолчал. Теперь он смотрел на Дронго, терпеливо ожидая его реакции.
– Сколько лет он проработал в органах прокуратуры? – неожиданно спросил Дронго.
– Больше тридцати. Начинал еще курьером в суде, потом получил высшее образование, работал следователем, прокурором, даже был заместителем прокурора Брянской области. В последние восемь лет работал следователем по особо важным делам. Как видите, я знаю его биографию почти наизусть.
– Супруги у него нет?
– Вдовец. Дочь разведена. У нее двое сыновей-подростков, обоим по тринадцать лет. Близнецы. Мы проверяли все их телефоны. И дочери, и мальчиков. Но Неверов им не звонил и не появлялся. Судя по их реакции, они очень переживают, особенно дочь.
– Что стало с Востряковым?
– Он недавно выписался из больницы, – сказал, чуть помолчав, Лев Давидович, – как видите, я ничего не скрываю. С парнем обошлись сурово, но он этого заслужил. Я оплатил его лечение в больнице и даже выплатил ему некоторую «страховку». Пятьдесят тысяч долларов, хотя это и не в моих правилах. Кажется, Востряков остался более чем доволен. Разумеется, за ним тоже следят и все его телефоны проверяют. Насколько мне известно, он тоже пытается найти своего двоюродного дядю. И хотя пятьдесят тысяч я дал при условии, что он сразу сообщит мне, когда Неверов выйдет с ним на связь, но пока – только молчание.
– У него были близкие друзья, товарищи, коллеги? Я имею в виду Неверова?
– Мы все проверили. Дело в том, что службу безопасности в нашей компании возглавляет Матвей Суровцев. Может, вы о нем слышали. Полковник Суровцев из управления внутренних дел Воронежской области. Был уволен шесть лет назад, когда его сотрудники забили насмерть маньяка. Все газеты об этом написали. Сотрудникам дали условное наказание, полковника оправдали, но затем уволили из органов. И я взял его к себе начальником службы безопасности.
– Судя по тому, как Востряков попал в больницу, Суровцев применяет подобные методы и на новой работе.
– Нельзя в белых перчатках вести подобные дела. Насколько я знаю, вы один из лучших экспертов по проблемам преступности, если не самый лучший. Вы должны быть осведомлены лучше меня, что во время подобного противостояния могут быть нарушения и с той, и с другой стороны.
– У вас достаточно гибкие представления о законе, – строго заметил Дронго, – вам так не кажется?
– Возможно, – согласился Деменштейн, – но я пригласил вас на встречу не для того, чтобы обсуждать мои моральные принципы. Я наводил справки, и мне рекомендовали обратиться именно к вам как к лучшему эксперту в этой области. Мне нужна ваша помощь.
– Чтобы найти Неверова, – понял Дронго, – а потом вы примените к нему методы, при помощи которых вы отправили Вострякова в больницу? Вам не сказали, что я эксперт по розыску преступников, а не специалист, с помощью которого совершаются преступления?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10