Начал накрапывать дождь, красный песок аллей кажется кровью под моими ногами, а вокруг сердца возникает и уплотняется серебряное сияние. То, что я собираюсь делать, не должно стать известно императору. Я не тороплюсь, сажусь на лавочку под огромным кедром – здесь дождь практически не ощущается – и выхожу в Сеть.
Списка фрейлин двора нет в открытом доступе, но это не проблема. Первый уровень секретности. Всего-то! Просматриваю фотографии и краткие характеристики. Ни одного похожего лица! Впрочем, и не стоило надеяться на такое простое решение. Изменить внешность не так уж трудно. Кто из них был уволен или ушел сам в течение последнего года? Пять человек, что свидетельствовало скорее о раздутых штатах чем о текучести кадров. Фрейлин более двухсот. Я посмотрел характеристики. Нужна вдова или разведенная, причем многие годы бывшая замужем и потерявшая супруга максимум пару лет назад. Я слишком хороню запомнил след от кольца на среднем пальце Алисии.
Ни одной!
Кстати, почему на среднем? Почему не на безымянном? Странно!
Может быть, не фрейлина? Статс-дама? Секретарь? Бывшая жена или вдова кого-то из министров, их замов или членов администрации? Сама член кабинета, недавно ушедшая в отставку? Скольких же людей надо просеять?
Я сделал запрос. По результатам осталось девять дам. Две из них оказались слишком молоды, еще три – слишком высоки ростом. Алисия на голову ниже меня и носит каблуки. Можно изменить черты лица, но рост не изменишь. Итого осталось четыре претендентки. Проверить их не так уж сложно.
Подул холодный ветер, и дождь превратился в ливень, по лужам побежали пузыри. Я открыл зонт и покинул свое укрытие. Ладно, пока оставим попытки установить личность госпожи Штефански, у меня есть более неотложное дело.
Юле я назначил встречу в небольшом ресторанчике неподалеку от университетского квартала. Деревянные столы покрыты красными скатертями, на стенах – картины из кусочков раковин: птицы, цветы, домики с загнутыми вверх крышами и далекие горы в тумане. Ресторанчик специализируется на восточной кухне, и мы взяли свинину под сладким соусом. Я предложил заказать вина, но Юля отказалась. Ну и хорошо. Недостойно пытаться разговорить человека с помощью спаивания. Мне самому не хотелось пить ни в малейшей степени, и мы заказали апельсиновый сок.
– Ну, так как, насчет тайны? – спросил я с улыбкой.
Ее брови поползли вверх.
– Разве Алисия не рассказала обо всем?
– Разве это одна и та же тайна?
– Конечно. Ты считаешь, что мы с ней не обсуждали этот вопрос? – усмехнулась она.
Я пожал плечами.
– Тогда тебе ничего не стоит повторить то же самое.
– Без проблем. Трон завещан Лео и тебе в качестве принца империи, дядя Вова – узурпатор и хотел от тебя избавиться.
Музыка в ресторане достаточно громкая для того, чтобы нас не услышали, и не такая оглушающая, чтобы мы не могли общаться друг с другом, а мое сердце по-прежнему в серебряном панцире – нас не подслушают.
– Страдин и так знает об этом. Что вы хотели скрыть?
– То, что мы тоже об этом знаем.
– Логично, – заметил я. – Ты не знала об этом?
– Нет. Алисия рассказала мне уже на корабле.
– Зачем?
Она молчит.
– Юля, зачем ей ни с того ни с сего делиться с тобой тайной пятого уровня секретности?
Молчит, опустила глаза, вилка звенит по полупустой тарелке, размазывая оранжевый соус.
– Юля, кто ты?
– Ты ведь навел справки? – не поднимая глаз, спросила она. – Что ты знаешь?
– Ну, например, о твоем браке с Анри Вальдо…
Она усмехнулась.
– Хочешь знать, ношу ли я ему передачи?
– Допустим.
– Нет. Мы расстались больше десяти лет назад. И связей с тессианским подпольем тоже не поддерживаю, если тебя это интересует.
– Не злись.
– Ты изменился, Даня. Говорят, цертисы отнимают душу.
– Юля, кто такая Алисия Штефански?
Она бросила салфетку на тарелку и резко встала из-за стола. Повернулась, готовая уйти.
Я вскочил, бросился к ней, обнял за плечи.
– Хорошо, молчу. Не уходи.
Она попыталась сбросить мою руку.
– Оставь. Я больше не нужна тебе!
Моя ладонь соскользнула и коснулась ее руки. И тогда произошло то, чего не ожидал ни один из нас.
Белое пламя, помимо моей воли, заструилось из пальцев и начало всасываться в ее руку. Юля стоит неподвижно, словно в оцепенении. Цертис покидает меня.
Я почувствовал такую внутреннюю опустошенность, по сравнению с которой ледяные пустыни Дарта подобны цветущим оазисам.
Зато глаза Юли заблестели. Последняя струйка белого огня оторвалась от моих пальцев и растворилась в ней – я остался один.
Она коснулась моего плеча, поцеловала в щеку и отправилась к выходу. А у меня кружится голова, я ухватился за спинку стула, чтобы не упасть. Опустил голову, закусил губу, пытаясь привести себя в чувство. С трудом смог сесть. Подступила тошнота.
– Вам плохо? – спросил подоспевший официант.
– Да. Сможете проводить меня? Я заплачу.
– Вызвать врача?
– Не надо. Просто проводите до дома.
Он вызвал гравиплан, помог выйти из ресторана и сесть на сиденье. Не помню, как мы летели. Наверное, уже засыпая, я смог сбросить адрес на его устройство связи. Смутно помню, как он довел меня до квартиры.
Я упал на кровать и не помню, как он вышел. После этого я проспал пятнадцать часов.
Перед пробуждением мне снилась смерть теоса в доме Алисии Штефански. Он повернул голову, и я увидел, что это Анатоль ван Линнер.
Меня разбудил настойчивый сигнал устройства связи: кто-то упорно вызывал меня.
Леонид Аркадьевич Хазаровский
До приговора они ничего не могли сделать, кроме этого. На запястьях широкие браслеты из молочно-белого пластика, соединительного шнура нет, руки свободны, но это только иллюзия свободы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113