— Ну, теперь у нас самый лучший экипаж на Периферии, черт меня подери! — сказал капитан.— Простите меня, кэп, — сказал я, голову опустив.— Не понял, — недоуменно собрались складки на лбу у капитана.— Ухожу я, — сказал и слова повисли в воздухе.Они стояли и молча смотрели на меня, вся команда.— Мне надо домой.Капитан громко и протяжно вздохнул:— Эх, балбес, — и покачал головой.Я только руками развел: «Да, мол, согласен». Капитан снял шапку и пустил ее по кругу, каждый в нее бросил денег сколько мог, а кэп половинное свое жалованье кинул (здесь, на Периферии, мы предпочитали пользоваться настоящими деньгами, а не электронными). Я головой замотал: «Не возьму», а у самого слезы на глазах появились предательские.— Бери, бери, лишним не будет, — проворчал капитан, вкладывая мне в руки шапку с деньгами.Вытер я ладонью слезы с глаз и сказал, колючий комок проглотив:— Пошли в кабак!Все загудели одобрительно:— Вот это дело говорит!И пошли мы в кабак, пили и ели все и капитан тоже, песни пели и гуляли до самого утра...Вот так я стал свободным от своего долга Чистильщикам на девять лет раньше, чем предполагал. Стал я работать на Дальних Границах и была в этом какая-то сумасшедшая надежда найти свое солнце. Кем я только не работал!Полгода возил товары для контрабандистов. Корабли у них быстрые, интересы большие. Перевозил я спирт, разлитый по герметичным газовым баллонам. Маркировка на этих баллонах вполне безобидная — «водород», «кислород», «аммиак». Опломбированы эти баллоны по всем правилам — у контрабандистов все самое лучшее было — пломбираторы заводские, документы фальшивые высшей пробы — от настоящих не отличишь. Возил товары запрещенные, иногда до смешного безобидные — фрукты, парфюмерию, иногда лекарства запрещенные. Иногда возил контейнеры запечатанные. Очень часто я вообще не знал, что я везу и кому. Забирали товар прямо в космосе, никогда я не разгружался ни на одной орбитальной станции. Из скафандра сутками не вылезал, все помогал из кессона товар выносить. Принимали товар личности неизвестные, через пластик потертый шлема нельзя рассмотреть, кто тебе помогает.Корабли мне давали водить неплохие, скоростные. Менять их приходилось часто, не помню я, что подряд два рейса на одном и том же корабле делал. Имел я дело только с посредниками, тех, кто приказы отдает, никогда не видел, да и к лучшему это.Прибыльное дело было, деньги шальные, большие деньги. Счета я им не знал, сорил ими, любовниц заводил, на пирушки и угощения проматывал. Так это примерно было...Просыпаюсь я ночью от жуткого похмелья алкогольного (на наркоту, я слава богу, не сел), голова болит, в желудке — кислотный шторм, во рту — помойка радиоактивная. Рядом в постели опять баба какая-то спит, опять не знаю, как зовут. Снова Рива моя на меня смотрит из темноты. Снова тошно мне и жалко себя до невозможности. В голове одни только мысли: «Если это дорога домой, Аль, то пора на другую дорогу сворачивать. Опять же, пока везет тебе. Ни пограничники, ни полиция тебя пока не прихватили. А если вдруг обломится удача твоя? Что тогда? Тюряга и срок придется мотать нешуточный. Завязывай, брат»...И я завязал.Год целый работал в Пограничной Гвардии, сам контрабандистов ловил. У гвардейцев тоже корабли быстрые, государство им денег на борьбу с контрабандой не жалеет. Принимали в Гвардию просто — смотрят твои документы:— Пилот первого класса?— Да, — отвечаю.Сразу на столе контракт на год появляется, подписал его — и все.На следующий день корабль наш «Шершень» на патрулирование выходит. Носимся мы по Периферии, начальство и оперативные агенты стукачей тормошат: «Когда груз пойдет? Кто повезет? Когда»?Мое дело маленькое — корабль вести, с этим никаких проблем нет.Вот выскакиваем мы из огня, на радаре корабль видим. Пытаемся его принадлежность установить, а не отвечает он, скорость наращивает, уйти пытается. Я всю мощность из двигателей «Шершня» выжимаю, азарт меня берет, люблю я полеты на скорости большой, больше всего сейчас люблю. Догоняем мы беглеца, накрываем его парализующим лучом — узкий направленный поток электромагнитного излучения бьет в чужой корабль, все внешние датчики у него временно отключаются. Слепота на беглецов наваливается. Так и вижу, как у них на экранах обзора чернота страшная появляется вместо картинки живой, как радар у них отключается — ведь антенны-то все внешние тоже лучом из строя выведены. Слепые они и глухие — забиваем мы эфир помехами высокочастотными. Никуда им не деться.Вот и азарт мой проходит. Накрываем мы их пузырем силового поля, притягиваем к своему борту. Вижу, как пятеро из ударной группы в скафандрах к кораблю подлетают, ракетные ранцы на спинах струями газа плюются. Вижу, как быстро и умело открывают парни внешний воздушный шлюз, как быстро внутрь влетают. Профессионалы, одно слово!И становится мне задним числом страшновато до жути, мыслишка страшненькая в голове барабанит: «А ведь и тебя могли бы так, Аль. Запросто»...Через полгода меня перевели на оперативное патрулирование на другой корабль — «Москит-9». Корабль этот кораблем назвать можно только с большой натяжкой — он рассчитан на два человека экипажа, запас хода у него небольшой, а скорость большая, поэтому «Москиты» только в оперативном патруле и работают. Оперативный патруль — это не простой контроль торговых трасс и околопланетного пространства, оперативники получают агентурные сведения от стукачей или еще каких доброхотов и ловят контрабанду не на «авось» и «может быть», строго по наводке работают. Опять же детективы операм наводки подкидывают в обмен на услуги типа «баш на баш».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114