Я смотрел на их глаза, широко распахнутые навстречу солнцу, как их волосы развеваются на ветру, их белые зубы, маленькие руки. Я смотрел на них и не мог оторваться. Я смотрел на них, как будто видел впервые. Они казались птицами, летящими в безмятежно голубом небе навстречу ветру. Они были как свежий ветер посреди знойного полдня.Мне вдруг захотелось взлететь.Она шла последней в правом ряду. Ее черные волосы были коротко острижены и издали казались мягкими. Волосы были гладко зачесаны назад. Глаза были карими и теплыми в обрамлении длинных ресниц. Кожа казалась настолько нежной, что до смерти хотелось прикоснуться к ней, ощутить ее прохладу. Она казалось худенькой и была стройной. Мне понравилась ее походка.Нет ничего приятнее, чем смотреть на красивую девушку, идущую к тебе навстречу.Ее лицо...Я до сих пор вижу ее лицо. Прошло уже столько лет, а ее лицо стало частью меня. Я закрываю глаза — и она смотрит на меня из темноты. Если бы я мог рисовать, я рисовал бы ее лицо тысячу раз. Я столько раз держал это лицо в своих ладонях, что выучил наизусть. Я знал, как ее ресницы щекочут мою ладонь, как нежны ее губы, я знал каждую линию ее подбородка, я знал, как бьется жилка у нее на виске. Ее лицо стало частью меня. Сотни раз я просыпался ночью и смотрел на нее. Сотни раз я проводил кончиками пальцев по ее щеке и сотни раз поражался нежности ее кожи. Есть что-то в моей памяти, что не сотрется никогда или сотрется только с моей смертью.Ее лицо...Она улыбнулась мне. Я выпрямился и нащупал в кармане пакет с яблоками. Протянул ей. В ее карих глазах — удивление, благодарность, что-то еще. Я вложил пакет ей в руки и ее рука коснулась моей.— Спасибо.Ее голос был нежен и чист.Рослая женщина в черном платье со стеклянной брошью на груди подошла к нам.— В чем дело, молодой человек?Я с большим усилием оторвался от глубины теплых карих глаз.— Что? — задал я один из самых своих идиотских вопросов.— Вы знакомы с этой девочкой? — спросила женщина в черном платье.— Это моя сестра, — типично фритаунская наглость все же проснулась во мне.— Да? — сухо улыбнулась женщина в черном.— Вернись к остальным, — сказала женщина.Она послушно пошла к остальным девушкам, стоявшим впереди.— Значит, это ваша сестра?Женщина в черном пыталась казаться строгой, но в ее глазах я заметил прыгающие лукавые огоньки.— Ага, — ответил я.Она стояла рядом с остальными. Она и девушки, стоявшие рядом с ней, наверное, ее подруги, грызли красные яблоки, вскипавшие горячим соком на их губах. Они смеялись над чем-то, но она не смеялась и смотрела на меня с какой-то непонятной тревогой.— Стало быть, вы знаете, как ее зовут? — осведомилась женщина в черном.— Конечно.— Да? — сарказм в ее коротком вопросе был неподражаем.— Ну, и как же ее зовут?— Сестренка, — ответил я невозмутимо.Женщина рассмеялась. Я слегка поклонился ей. Она, продолжая смеяться, махнула на меня рукой и направилась к девушкам, ни на минуту не прекращавшим щебетать.Они вошли в дом, отгороженный забором из проволочной сетки. На пороге дома она обернулась и с благодарностью посмотрела на меня.Большого опыта в обращении с женщинами у меня не было, но только последний болван не поймет благодарный женский взгляд.Я постоял под домом немного и зашагал домой.Дома я спросил Марту: не знает ли она что-нибудь о доме на улице Флер, где живут девушки, и она ответила:— Там что-то вроде приюта для девочек. Богатые люди дают деньги на воспитание девочек, а те потом работают в Верхнем Городе служанками, горничными, кухарками, те, что поспособнее — гувернантками, няньками. Учат там неплохо, мне так говорили. А что?— Да так, ничего, — я рассеянно поцеловал ее, поднялся к себе, лег на кровать и мгновенно уснул.Нужно ли говорить, что кошмары мне больше не снились?На следующее утро я спустился по лестнице вниз. Все наши еще не завтракали, но уже сидели за столом. Хлеб уже был порезан и разложен в плетеные ивовые корзинки. На столе была свежая скатерть, но тарелок стояло гораздо меньше, чем я помнил раньше. В доме становилось все меньше и меньше людей и раньше я этого не замечал.Артур и Чарли сидели за столом, о чем-то тихо переговариваясь между собой, рыжий мирно дремал в кресле в углу, где раньше всегда сидел Любо. Арчер, сидел, расстелив перед собой чистую тряпку, и чистил револьвер.Я сел к столу и потянул кусок хлеба из корзинки. Пережевывая кусок, я сказал Арчеру:— Вчера я видел Никиша в городе.Арчер поднял на меня глаза, как волк. Я видел таких в зверинце. Под Артуром заскрипел стул, отодвигаемый от стола.— Когда? — коротко бросил Чарли.— Вчера, после обеда, на улице Флёр.Губы Арчера превратились в сжатые лезвия. Он молча зарядил револьвер и вышел из комнаты, бросив Артуру:— Я в город.— Почему не сказал раньше? — зло повернулся ко мне Артур.Я молча пожал плечами. Вчера я хотел убить Никиша, но не убил. Мне было плохо, но я встретил девушку, у которой даже не спросил ее имя.— Надо свернуть все твои выходы в город, — сказал Артур, обращаясь к Чарли.Чарли молчал.— Наши куклы созрели для того, чтобы самим таскаться к кукловоду, — сказал Артур.Чарли промолчал.— Он был один? — спросил Артур, глядя на Чарли, но я знал, что он обращается ко мне.— Нет, с ним были люди, — ответил я.— А ты?— Что "я"?— Как он тебя отпустил, Алекс? — тихо сказал Чарли, подняв взгляд от стола.Они смотрели на меня тремя парами глаз: усталыми — Чарли, тревожными — Артур и Лис.— Я хотел его убить, — сказал я, — он тоже хочет убить меня. Теперь он не презирает меня потому, что увидел, что я немного похож на него и...Я запнулся, беспомощно глядя на них. Сумбурные, ошалелые мысли метались в моей голове, как стая воронья поздней осенью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114