Поэтому настроение нашего флота в начале войны было весьма приподнятым и позволяло надеяться на лучшее. На смотрах старые резервисты обращались к офицерам с просьбой, чтобы их не ставили на подачу боеприпасов под защитой броневой палубы, а направляли к орудиям. Командиры наших миноносцев с нетерпением ожидали приказа «Флаг поднять!»{199}. Кадеты и гардемарины закрытых морских училищ и поставленных на прикол учебных судов проявляли бурное стремление попасть на борт корабля хотя бы в качестве вестовых. Кочегары и матросы отказались от обычных премий за рекордные достижения при бункеровке: «Мы работаем не за премию». Морские офицеры и инженеры соперничали между собой в стремлении придать кораблям высшую степень боевой готовности.
Каждый военный моряк уяснил себе в начале войны, что ему придется иметь дело с врагом, обладающим большим превосходством сил, врагом, чья непобедимость на море превратилась в догму. Французы, русские, итальянцы вообще не принимались в расчет в качестве противников.
Уже в мирное время германский и английский флоты относились друг к другу с особенным уважением. То, что в офицерских кают-компаниях германских кораблей провозглашались тосты за «день» (сражения с английским флотом) является просто выдумкой. Эта ложь была принесена затопившим мировую прессу потоком легенд о воинственных намерениях Германии. К тому же до войны наш флот питал для этого слишком большие симпатии к английскому морскому офицерству, а наше благородство делало подобные выходки совершенно немыслимыми. Не говоря уже о том, что желание сразиться с достойным и в два раза более сильным противником является простое глупостью.
Прежде чем перейти к рассмотрению обеих главных причин, в силу которых наш флот не смог достичь конечного успеха, я расскажу вкратце о действительном воздействии, оказанном им на ход войны.

2

Одними собственными силами наш флот предохранил от вражеского нападения все наше побережье, протянувшееся от Мемеля до Эмса; по нашему побережью не было сделано ни одного выстрела. Благодаря своему безусловному господству в Балтийском море наш флот обеспечил свободный подвоз товаров, в частности, особенно необходимой для нашей военной промышленности руды; он прикрывал левое крыло нашей восточной армии от намеченных русскими ударов в тыл, которые, вероятно, играли определенную роль в англо-русском морском соглашении 1914 года. Позднее флот обеспечил переброску одного крыла нашей армии через море. Своей успешной операцией против Эзеля и Моонзунда, проведенной в удачном сотрудничестве с армией, флот под командой адмиралов Шмидта и Венке способствовал преодолению последнего сопротивления России. Поскольку наш флот не был разбит и англичане вследствие этого не смогли перейти к тесной блокаде нашего побережья, северные державы и Голландия смогли сохранить нейтралитет, несмотря на угрозы Англии. В первом десятилетии текущего столетия, когда наш флот был еще слаб, Англия разработала план высадки десанта в Ютландии и, таким образом, собиралась совершить над Данией такое же насилие, какое впоследствии было совершено над Грецией. Германский флот сделал это предприятие неосуществимым.
Представим себе, каковы были бы последствия полного отсутствия или разгрома нашего флота для нашего экономического и стратегического положения. Если бы наш флот в Северном море подвергся давлению или хотя бы сильной угрозе, мы не смогли бы удержаться на западном и восточном фронтах. Но это еще не все. Наш флот принудил англичан к колоссальному увеличению собственных морских сил. Один только личный состав их флота был увеличен более чем в три раза. По сведениям из английских источников, вряд ли склонных к преувеличениям, в войне на море было занято 1,5-2 миллиона человек, что явилось значительным облегчением для нашего западного фронта.
В предыдущей главе я уже говорил о том, какой удар нанесло бы Англии занятие нашей армией французских портов Ламанша. Но чтобы эта оккупация явилась действительной, а возможно, и решающей опасностью для Англии, нам нужен был флот, способный использовать эти порты в качестве своих баз. В этих целях и был сформирован морской корпус – единственная военная операция, непосредственно направленная против Англии, которую я смог провести в рамках морского ведомства.
Наша армия не заняла северо-французских портов и добралась только до гаваней Фландрии, которые в силу своего географического положения имели гораздо меньшее значение, ибо не представляли непосредственной угрозы Ламаншу. К тому же на них могли базироваться только миноносцы и подлодки. Тем не менее они обладали тем огромным преимуществом, что расстояние от них до побережья Англии составляло всего одну четвертую часть расстояния от него до устьев германских рек. Это позволило пустить в ход небольшие подлодки, которые могли быть построены за сравнительно короткий срок. Следовало ожидать нападений английских морских сил на Остенде и Зеебрюгге. Поскольку я сомневался в желании армии заняться обороной побережья, а с другой стороны, нашим военным гаваням почти не угрожало более нападение с суши, мне показалось целесообразным организовать защиту побережья Фландрии с помощью освободившихся частей, сформировав из них морской корпус. Командование армии согласилось на это лишь при условии подчинения ему этого корпуса. Чтобы чего-то достигнуть, я принял это условие, хотя опыт прежних совместных операций армии и флота показывает, что последнему часто приходилась отказываться от собственных целей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161