ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Доктор Зигмунд Фрейд, анатомировавший мертвых женщин, оставался невинным в чувствах к живым женщинам.
Вернувшись домой, Зигмунд и Йозеф расположились в кабинете Брейера наверху. Матильда приготовила им капусту в сметане.
Иозеф продолжал свои объяснения:
– Если бы некоторые из моих больных не принадлежали к богатым семьям, они оказались бы в твоей палате вместо моей консультационной. В каждом городе есть своя бродячая группа неврастеников, бегающая от врача к врачу в надежде на чудесное излечение мнимой болезни. Блуждающая кучка с мигрирующей болью! Сегодня в голове, завтра в груди, на следующей неделе в коленной чашечке. Бесполезно изгонять боль из плеча или из кишок; это монстр, который появляется так же быстро, как быстро удаляет его врач. Но почему? Где причина? Тысячи умных, здоровых мужчин и женщин почему–то нуждаются в болезни, в чувстве боли. Вчера ко мне пришел новый пациент – мужчина средних лет, занимающий важное положение в финансовом мире Вены. Когда он идет по улице, ему кажется, что его окружают монстры, гномы, летучие мыши. Они пролетают мимо него и кружатся вокруг головы. На заседании вместо лиц своих помощников он видит чертей и других существ из потустороннего мира. Его дело процветает, его жена и дети здоровы. И тем не менее он живет в мире страха. Я вижу, чем он страдает, но от чего он страдает? – Йозеф покачал головой в знак удивления и отчаяния. – Скажи, Зиг, кого вы приняли в эти дни в палату?
– Например, Иоганна, холостяка тридцати девяти лет, бывшего клерка франко–австрийского банка. За несколько недель до того, как он попал в больницу, у него начала развиваться забывчивость, невоздержанность дома и на публике, паническое беспокойство, из–за которого он вставал в четыре часа утра и бегал по городу, покупал ненужные вещи, совершал бессмысленные кражи. Сегодня разбил несколько окон в палате, а когда я спросил его, зачем он это сделал, он ответил: «Мой брат – стекольщик, и ему нужна работа. Мой отец был стекольщиком и умер в возрасте семидесяти одного года, а моя мать жива и чувствует себя хорошо. Она ходит по городу восемнадцать часов в день. Я пришел сюда, чтобы посмотреть картины. Тут нет сумасшедших, лишь приятные люди. Питание и обслуживание превосходные. Я напишу об этом в газету. Я говорю на пяти языках, я сказочно богат. Я повешусь, если меня вскоре не заберут отсюда. Я дам вам миллион гульденов. Ступайте к биржевому маклеру и купите ценные бумаги по списку».
– Классические симптомы. Безумие, переходящее в идиотизм, – заметил Йозеф.
– Затем есть пациент, с которым я разговаривал вчера в приемном покое. Он был спокойным во время осмотра, но, как только подготовили койку, влез на окно и грозился прыгнуть через стекло. Пришлось поместить его в изолятор. Он сказал мне: «Я не знаю, почему я здесь, я абсолютно здоров. Восемь ночей я не мог спать. Я постоянно мечтаю о мадонне. Я видел ее в своей постели. Часть мира погибла, обезьяны стали людьми и будут людьми управлять. Посмотри, разве ты не чувствуешь, как из твоих мозгов, исходит солнце? Оно вытягивает мои мозги, высасывает их…»
Поразмышляв некоторое время над случаями, приведенными Зигмундом, Брейер сказал:
– Психиатрическая клиника всегда была перевалочным пунктом для дома умалишенных. Мы не видели еще самых тяжелых случаев. Совсем плохие попадают в руки полиции, и их отправляют в тюрьму. Те самые, что проходят по графе «моральное безумие».
– Подобные тем, которых пытался защищать Крафт–Эбинг в германских судах?
– Да. Садисты, закалывающие ножом женщин на улицах, – они обычно наносят удар в предплечье или в ягодицы, и при этом у них происходит извержение семени; фетишисты, которые режут на куски женское платье или крадут носовые платки, чтобы при мастурбации выливать в них семя; мужчины, выкапывающие мертвецов, чтобы иметь с ними половое сношение; гомосексуалисты, пойманные в общественных туалетах во время непристойного акта; извращенцы, одевающиеся, как женщины, и пристающие к мужчинам; эксгибиционисты, обнажающие свои половые органы в парках и в театрах; флагелланты, истязающие кнутом друг друга; женщины, занимающиеся оральным половым актом… Тебе повезло, Зиг, что ты не имеешь дела с этими случаями морального безумия.
Зигмунд мрачно покачал головой:
– Теплые ванны, успокоительные лекарства, отдых на курорте. Мы даем им на несколько дней или недель отпущение грехов. Но мы не можем оперировать мозг, как Бильрот оперирует внутренние органы, удалять больные участки и сшивать края ран. У нас нет хины против такой лихорадки. Мы не можем запретить им сахар, как делаем с диабетиками, снять нагрузку с ног, пока не пройдет воспаление. Анатомия мозга еще не подсказала нам ни одного способа лечения.
Йозеф встал и прошелся по комнате.
– Зиг, я умышленно спросил о больных в психиатрической палате. Ты не сможешь зарабатывать на жизнь анатомией мозга, как бы тебе ни нравилась работа в лаборатории. Ты не сможешь зарабатывать на жизнь на безумии, если только не примкнешь к твоему другу Гол–лендеру в организации частного санатория. Ты должен просто перейти в четвертое отделение к доктору Шольцу и заняться нервными болезнями.
2
Лучшие часы дня наступали, как правило, поздно, когда больница затихала и текущие обязанности были позади. Он сидел расслабившись, счастливый перед фотографией Марты на его столе, и ему казалось, что она машет ему, приближаясь навстречу по тропинке сада Бельведер, или идет рядом по Бетховенганг в Гринцинге, смущенно отходит в сторону, чтобы поправить чулок. Читая и перечитывая ее письма, приходившие к нему почти каждый день, он слышал ее повторявший написанные строки голос, низкий, четкий, чистую дикцию, ее мягкий смех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336
Вернувшись домой, Зигмунд и Йозеф расположились в кабинете Брейера наверху. Матильда приготовила им капусту в сметане.
Иозеф продолжал свои объяснения:
– Если бы некоторые из моих больных не принадлежали к богатым семьям, они оказались бы в твоей палате вместо моей консультационной. В каждом городе есть своя бродячая группа неврастеников, бегающая от врача к врачу в надежде на чудесное излечение мнимой болезни. Блуждающая кучка с мигрирующей болью! Сегодня в голове, завтра в груди, на следующей неделе в коленной чашечке. Бесполезно изгонять боль из плеча или из кишок; это монстр, который появляется так же быстро, как быстро удаляет его врач. Но почему? Где причина? Тысячи умных, здоровых мужчин и женщин почему–то нуждаются в болезни, в чувстве боли. Вчера ко мне пришел новый пациент – мужчина средних лет, занимающий важное положение в финансовом мире Вены. Когда он идет по улице, ему кажется, что его окружают монстры, гномы, летучие мыши. Они пролетают мимо него и кружатся вокруг головы. На заседании вместо лиц своих помощников он видит чертей и других существ из потустороннего мира. Его дело процветает, его жена и дети здоровы. И тем не менее он живет в мире страха. Я вижу, чем он страдает, но от чего он страдает? – Йозеф покачал головой в знак удивления и отчаяния. – Скажи, Зиг, кого вы приняли в эти дни в палату?
– Например, Иоганна, холостяка тридцати девяти лет, бывшего клерка франко–австрийского банка. За несколько недель до того, как он попал в больницу, у него начала развиваться забывчивость, невоздержанность дома и на публике, паническое беспокойство, из–за которого он вставал в четыре часа утра и бегал по городу, покупал ненужные вещи, совершал бессмысленные кражи. Сегодня разбил несколько окон в палате, а когда я спросил его, зачем он это сделал, он ответил: «Мой брат – стекольщик, и ему нужна работа. Мой отец был стекольщиком и умер в возрасте семидесяти одного года, а моя мать жива и чувствует себя хорошо. Она ходит по городу восемнадцать часов в день. Я пришел сюда, чтобы посмотреть картины. Тут нет сумасшедших, лишь приятные люди. Питание и обслуживание превосходные. Я напишу об этом в газету. Я говорю на пяти языках, я сказочно богат. Я повешусь, если меня вскоре не заберут отсюда. Я дам вам миллион гульденов. Ступайте к биржевому маклеру и купите ценные бумаги по списку».
– Классические симптомы. Безумие, переходящее в идиотизм, – заметил Йозеф.
– Затем есть пациент, с которым я разговаривал вчера в приемном покое. Он был спокойным во время осмотра, но, как только подготовили койку, влез на окно и грозился прыгнуть через стекло. Пришлось поместить его в изолятор. Он сказал мне: «Я не знаю, почему я здесь, я абсолютно здоров. Восемь ночей я не мог спать. Я постоянно мечтаю о мадонне. Я видел ее в своей постели. Часть мира погибла, обезьяны стали людьми и будут людьми управлять. Посмотри, разве ты не чувствуешь, как из твоих мозгов, исходит солнце? Оно вытягивает мои мозги, высасывает их…»
Поразмышляв некоторое время над случаями, приведенными Зигмундом, Брейер сказал:
– Психиатрическая клиника всегда была перевалочным пунктом для дома умалишенных. Мы не видели еще самых тяжелых случаев. Совсем плохие попадают в руки полиции, и их отправляют в тюрьму. Те самые, что проходят по графе «моральное безумие».
– Подобные тем, которых пытался защищать Крафт–Эбинг в германских судах?
– Да. Садисты, закалывающие ножом женщин на улицах, – они обычно наносят удар в предплечье или в ягодицы, и при этом у них происходит извержение семени; фетишисты, которые режут на куски женское платье или крадут носовые платки, чтобы при мастурбации выливать в них семя; мужчины, выкапывающие мертвецов, чтобы иметь с ними половое сношение; гомосексуалисты, пойманные в общественных туалетах во время непристойного акта; извращенцы, одевающиеся, как женщины, и пристающие к мужчинам; эксгибиционисты, обнажающие свои половые органы в парках и в театрах; флагелланты, истязающие кнутом друг друга; женщины, занимающиеся оральным половым актом… Тебе повезло, Зиг, что ты не имеешь дела с этими случаями морального безумия.
Зигмунд мрачно покачал головой:
– Теплые ванны, успокоительные лекарства, отдых на курорте. Мы даем им на несколько дней или недель отпущение грехов. Но мы не можем оперировать мозг, как Бильрот оперирует внутренние органы, удалять больные участки и сшивать края ран. У нас нет хины против такой лихорадки. Мы не можем запретить им сахар, как делаем с диабетиками, снять нагрузку с ног, пока не пройдет воспаление. Анатомия мозга еще не подсказала нам ни одного способа лечения.
Йозеф встал и прошелся по комнате.
– Зиг, я умышленно спросил о больных в психиатрической палате. Ты не сможешь зарабатывать на жизнь анатомией мозга, как бы тебе ни нравилась работа в лаборатории. Ты не сможешь зарабатывать на жизнь на безумии, если только не примкнешь к твоему другу Гол–лендеру в организации частного санатория. Ты должен просто перейти в четвертое отделение к доктору Шольцу и заняться нервными болезнями.
2
Лучшие часы дня наступали, как правило, поздно, когда больница затихала и текущие обязанности были позади. Он сидел расслабившись, счастливый перед фотографией Марты на его столе, и ему казалось, что она машет ему, приближаясь навстречу по тропинке сада Бельведер, или идет рядом по Бетховенганг в Гринцинге, смущенно отходит в сторону, чтобы поправить чулок. Читая и перечитывая ее письма, приходившие к нему почти каждый день, он слышал ее повторявший написанные строки голос, низкий, четкий, чистую дикцию, ее мягкий смех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336