ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Якоб, читающий или рассказывающий новые шутки о простаке; Якоб за пасхальным столом, произносящий наизусть еврейскую молитву; Якоб, приносящий ему книгу в день получки…
Эти воспоминания находились на уровне сознания; они не вызывали эмоционального расстройства. Единственным прямым воспоминанием, огорчавшим его, была сцена, описанная однажды Якобом на прогулке в Пратере.
– Когда я был молодым, – сказал Якоб, – однажды в субботу я бродил по местам, где ты родился. На мне была хорошая одежда и новая меховая шапка. Ко мне подошел человек христианской веры, сбил шапку в грязь и закричал: «Жид! Убирайся с тротуара!»
– И что же ты сделал? – спросил Зигмунд.
– Я шагнул на мостовую и подобрал шапку. Десятилетний Зигмунд почувствовал себя несчастным, потерял уважение к отцу. Он сопоставлял ситуацию со сценой, восхищавшей его в истории, когда Гамилькар заставил своего сына Ганнибала поклясться перед богами отомстить Риму.
Воспоминания, хорошие и плохие, никак не снимали внутреннего возбуждения. Время, на которое он уповал, не сглаживало его чувств в отношении Якоба, напротив, обостряло его расстройство, словно в его организм вселились саморазмножающиеся стрептококки.
«Почему я не могу оставить в покое старика? – спрашивал он сам себя. – Вот уже полгода, как он умер, он ушел из жизни еще до своей смерти. Почему вспыхнул этот невроз, тревожа и подавляя меня, как некоторых моих пациентов?»
Отрицать было бесполезно: он дошел до болезненного расстройства.
Сравнение себя с пациентами заставило его вдруг остановиться. После лекции в университете, на которую явились всего трое из четырех записавшихся, он занимался покупками на колоритном Хоэрмаркте. Болезни пациентов начинались не в сознании, а в подсознании, они были следствием ранних подавленных воспоминаний, относившихся к первым годам их жизни. Подверженные истерике страдают главным образом от воспоминаний! Почему же тогда он не применил ни разу такое заключение к самому себе?
Он остановился, его нога застряла в расщелине между плитами мостовой. На продуваемой холодным ветром улице у него выступил пот, заставивший вздрогнуть. Где–то в глубине души прозвучали твердые, как гранит, слова: «Меня излечит только работа с подсознанием. Одни лишь сознательные усилия успеха не дадут!»
Он вошел в ближайшее кафе, заказал кофе, согрел пальцы, охватив наполненную кипятком чашку, затем сделал большой глоток, пытаясь успокоить свою дрожь. Призыв «Врач, исцелись сам» мелькнул перед его глазами. Но как может врач снимать слой за слоем почву своего собственного подсознания? Шлиман определил точное расположение якобы мифической Трои, усердно читая Гомера. А где же его Гомер? В мире он одинок. Никто другой не увлечен его искусством. Флис уважает его достаточно сильно, но не обладает необходимой подготовкой в методике, которую применяет только он, изобретатель, назвавший ее всего год назад психоанализом, методикой рисовальщика, переносящего на бумагу рисунок работы человеческой психики. Если бы Якоб умер несколько лет назад, то ему, Зигмунду, мог бы помочь Йозеф Брейер. Но не сейчас.
Ему стало жарко. Обстановка наполненного теплом и дымом кафе, казавшаяся приятной несколько минут до этого, стала гнетущей. Он провел рукой по мокрому лбу. Если его тревоги лежат в подсознании и нет никого, кто может помочь ему снять наслоение годов и добраться до сути дела, как же найти дорогу от истерии к обычному несчастью, которое является уделом каждого? Он знал, что стоит на пороге серьезных испытаний. Зигмунд выдавил из себя признание, что в прошедшие месяцы, помимо тех часов, когда его внимание сосредоточивалось на нуждах пациентов, он страдал интеллектуальным параличом, таким, какой, как ему казалось, никогда с ним не случится, с ним, невропатологом, понимающим человеческую психику.
«Мое сознание не может понять мое странное состояние. Что же мне делать?»
Он погрузился в обыденную жизнь. Вместе с Мартой присутствовал на церемонии выдачи диплома первой женщине, окончившей Венский медицинский факультет; прочитал многочисленные газетные отчеты о парламентских выборах 1897 года, которые показали значительное усиление антисемитской платформы; прослушал лекцию Стэнли, как тот нашел доктора Ливингстона в Африке; со старшими детьми посмотрел ежегодный военный парад и увенчанных орденами австрийского и германского императоров. Однажды к вечеру он почувствовал себя вполне посвежевшим, чтобы закрепить идею: он ошибался, разделяя человеческий ум на две жесткие категории – сознательную и подсознательную; между ними находится менее определенная зона, предсознательная, в которой части погруженного или подавленного материала, миновавшие цензора, остаются в несвязанной, подвижной форме, пока усилия воли не призовут их перейти в сознательное состояние.
Комитет шести, рассматривавший назначение на пост помощника профессора, тщательно исследовал его изыскания и публикации и в докладе рекомендовал медицинскому факультету представить его кандидатуру министру образования. Вследствие некоторой оппозиции голосование отложили, но Зигмунду было приятно слышать, что его старые друзья боролись и голосовали за него: не только Нотнагель и Крафт–Эбинг, но и Вагнер–Яурег и Экснер, возглавивший Институт физиологии.
Он поднялся с Александром в горы около Земмеринга; в Троицын день вывез Марту в Аусзее; собрал еврейские шутки, в которых этнический юмор выражал как философию народа, так и способы его выживания. Его беременная сестра Роза переехала в недавно освободившуюся квартиру на той же лестничной площадке, что и квартира Фрейдов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336
Эти воспоминания находились на уровне сознания; они не вызывали эмоционального расстройства. Единственным прямым воспоминанием, огорчавшим его, была сцена, описанная однажды Якобом на прогулке в Пратере.
– Когда я был молодым, – сказал Якоб, – однажды в субботу я бродил по местам, где ты родился. На мне была хорошая одежда и новая меховая шапка. Ко мне подошел человек христианской веры, сбил шапку в грязь и закричал: «Жид! Убирайся с тротуара!»
– И что же ты сделал? – спросил Зигмунд.
– Я шагнул на мостовую и подобрал шапку. Десятилетний Зигмунд почувствовал себя несчастным, потерял уважение к отцу. Он сопоставлял ситуацию со сценой, восхищавшей его в истории, когда Гамилькар заставил своего сына Ганнибала поклясться перед богами отомстить Риму.
Воспоминания, хорошие и плохие, никак не снимали внутреннего возбуждения. Время, на которое он уповал, не сглаживало его чувств в отношении Якоба, напротив, обостряло его расстройство, словно в его организм вселились саморазмножающиеся стрептококки.
«Почему я не могу оставить в покое старика? – спрашивал он сам себя. – Вот уже полгода, как он умер, он ушел из жизни еще до своей смерти. Почему вспыхнул этот невроз, тревожа и подавляя меня, как некоторых моих пациентов?»
Отрицать было бесполезно: он дошел до болезненного расстройства.
Сравнение себя с пациентами заставило его вдруг остановиться. После лекции в университете, на которую явились всего трое из четырех записавшихся, он занимался покупками на колоритном Хоэрмаркте. Болезни пациентов начинались не в сознании, а в подсознании, они были следствием ранних подавленных воспоминаний, относившихся к первым годам их жизни. Подверженные истерике страдают главным образом от воспоминаний! Почему же тогда он не применил ни разу такое заключение к самому себе?
Он остановился, его нога застряла в расщелине между плитами мостовой. На продуваемой холодным ветром улице у него выступил пот, заставивший вздрогнуть. Где–то в глубине души прозвучали твердые, как гранит, слова: «Меня излечит только работа с подсознанием. Одни лишь сознательные усилия успеха не дадут!»
Он вошел в ближайшее кафе, заказал кофе, согрел пальцы, охватив наполненную кипятком чашку, затем сделал большой глоток, пытаясь успокоить свою дрожь. Призыв «Врач, исцелись сам» мелькнул перед его глазами. Но как может врач снимать слой за слоем почву своего собственного подсознания? Шлиман определил точное расположение якобы мифической Трои, усердно читая Гомера. А где же его Гомер? В мире он одинок. Никто другой не увлечен его искусством. Флис уважает его достаточно сильно, но не обладает необходимой подготовкой в методике, которую применяет только он, изобретатель, назвавший ее всего год назад психоанализом, методикой рисовальщика, переносящего на бумагу рисунок работы человеческой психики. Если бы Якоб умер несколько лет назад, то ему, Зигмунду, мог бы помочь Йозеф Брейер. Но не сейчас.
Ему стало жарко. Обстановка наполненного теплом и дымом кафе, казавшаяся приятной несколько минут до этого, стала гнетущей. Он провел рукой по мокрому лбу. Если его тревоги лежат в подсознании и нет никого, кто может помочь ему снять наслоение годов и добраться до сути дела, как же найти дорогу от истерии к обычному несчастью, которое является уделом каждого? Он знал, что стоит на пороге серьезных испытаний. Зигмунд выдавил из себя признание, что в прошедшие месяцы, помимо тех часов, когда его внимание сосредоточивалось на нуждах пациентов, он страдал интеллектуальным параличом, таким, какой, как ему казалось, никогда с ним не случится, с ним, невропатологом, понимающим человеческую психику.
«Мое сознание не может понять мое странное состояние. Что же мне делать?»
Он погрузился в обыденную жизнь. Вместе с Мартой присутствовал на церемонии выдачи диплома первой женщине, окончившей Венский медицинский факультет; прочитал многочисленные газетные отчеты о парламентских выборах 1897 года, которые показали значительное усиление антисемитской платформы; прослушал лекцию Стэнли, как тот нашел доктора Ливингстона в Африке; со старшими детьми посмотрел ежегодный военный парад и увенчанных орденами австрийского и германского императоров. Однажды к вечеру он почувствовал себя вполне посвежевшим, чтобы закрепить идею: он ошибался, разделяя человеческий ум на две жесткие категории – сознательную и подсознательную; между ними находится менее определенная зона, предсознательная, в которой части погруженного или подавленного материала, миновавшие цензора, остаются в несвязанной, подвижной форме, пока усилия воли не призовут их перейти в сознательное состояние.
Комитет шести, рассматривавший назначение на пост помощника профессора, тщательно исследовал его изыскания и публикации и в докладе рекомендовал медицинскому факультету представить его кандидатуру министру образования. Вследствие некоторой оппозиции голосование отложили, но Зигмунду было приятно слышать, что его старые друзья боролись и голосовали за него: не только Нотнагель и Крафт–Эбинг, но и Вагнер–Яурег и Экснер, возглавивший Институт физиологии.
Он поднялся с Александром в горы около Земмеринга; в Троицын день вывез Марту в Аусзее; собрал еврейские шутки, в которых этнический юмор выражал как философию народа, так и способы его выживания. Его беременная сестра Роза переехала в недавно освободившуюся квартиру на той же лестничной площадке, что и квартира Фрейдов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336