– Но я не привык работать в таких условиях…
– Мне плевать, к чему ты привык! Сегодня же вечером я прикончу их. Впрочем, даю тебе шанс отработать деньги. Ты пойдешь со мной, будешь мне помогать. Но знай, больше ты денег от меня не получишь. Проваливай, не хочу видеть твою дурацкую рожу!
Дуремар вылетел из комнаты, едва не размозжив голову о дверь.
– Что б в шесть вечера был у меня! – рявкнул вслед ему Карабас и завалился спать.
Шура Сироткин неожиданно проснулся на рассвете. Свет едва пробивался в камеру, причудливые тени наполняли тесное помещение.
Одна из этих теней распрямилась и приветливо помахала Шурику рукой. Он пригляделся и увидел седого старца в бордовой телогрейке с лисьим воротником, он сидел на табуретке и что-то писал.
Сироткин вскочил.
– Ты кто? – ошарашенно воскликнул он.
– Я-то? Дед Мороз.
– А разве так бывает?
– Смотря с кем.
Шурик ошалело тер затылок, пытаясь успокоиться.
– А ты пошто? – спросил его Дед Мороз.
– Да я так… Узник.
– Вот то-то и оно, – вздохнул Дед. – Надо тебе выбираться отсюда, сынок. Там снаружи уж поди картохи пора выкапывать.
Шурик от возбуждения запрыгал на месте.
– Да как, как выбираться-то, дедушка?
– Копай вот в том углу, там выход.
– А чем копать-то, лопата ж нужна!
– Посмотри под нарами, там должна быть лопата.
Шурик сунул руку под нары и нащупал шершавое древко. Он отодвинул парашу в сторону и воткнул лопату в земляной пол.
Земля была мягкая и легко поддавалась. Сироткин торопливо разбрасывал ее по камере, стараясь не попасть в Деда Мороза, который опять писал что-то, скорчившись на табуретке.
Он углубился уже почти на метр, а выхода все не было. Руки устали махать лопатой, мозоли уже жгли ладони. Часа через полтора силы иссякли. Шурик сел на край ямы и перевел дыхание.
– Дедушка, – позвал он. – А где ж выход?
– Какой еще выход? – Дед был недоволен, что его отвлекли.
– Ну, выход отсюда. Мне ведь выбираться надо.
– Выбираться? – искренне удивился Дед Мороз. – Ну и выбирайся. Я-то тут при чем?
– Ну вы ж сами говорили…
– Ничего я не говорил, – и с этими словами дед начал растворяться в воздухе.
– Эй, постой! – закричал Шурик. – Так где выход-то?
Дед снова проявился, но уже в другом углу.
– Блеск кафеля и запах мочи – вот надежда для всех жаждущих освобождения! – провозгласил он и исчез окончательно.
Запах мочи действительно был невыносимым. Побеспокоенные массы в недрах параши активизировались и воняли жесточайшим образом. Вдобавок она начала подтекать и заливать пол.
Шурик вскочил на нары, но фекальные массы прибывали очень быстро. Вот они щекочут ему пятки, вот уже достали до колен, до пояса, до подбородка… Шура тоненько пискнул и погрузился в зловонную тьму.
…Он проснулся на полу. Организм отчаянно просился до ветру. Сироткин вскочил и забарабанил в дверь.
Хриплый ото сна голос сержанта был неприветлив.
– Ну что еще?!
– Отведите пожалуйста в туалет! – прокричал Сироткин.
– Какой еще туалет в четыре утра! Ты сдурел, малый?
– Отведите, а то лопнет пузырь и вас накажут.
Охранник выругался и зазвенел ключами.
Накануне туалет изолятора закрыли на ремонт. Задержанных теперь приходилось водить вдаль по коридору, где располагалась уборная для сотрудников.
Шура заперся в тесной, но чистой кабинке и зажмурил глаза от яркой лампы, которая отражалась на белоснежных кафельных стенах.
«Блеск кафеля и запах мочи… – вспомнил он. – А что это за железный лист на стене?»
Сироткин потянул его на себя. За листом чернела пустота.
Сердце бешено застучало. Он хлопнул для маскировки крышкой унитаза, затем издал плотно сжатыми губами неприличный звук и одновременно сильно дернул железную заплатку. С громким скрежетом державшийся на четырех гвоздях лист отвалился.
– Эй! – крикнул охранник. – Задница что ли треснула?
Шурик внимательно осматривал отверстие. Запах мочи не оставлял сомнений. Он крикнул охраннику что-то оправдательное насчет желудка и прыгнул внутрь…
На пятнадцатой минуте ожидания охранник заподозрил неладное. Он открыл дверь кабинки и задумчиво уставился на пролом в стене. Поразмыслив, он поднялся к дежурному и спросил:
– Этот бомж из второй камеры – он очень нам дорог был?
– А он что – концы откинул?
Охранник затянулся вонючей папиросой и вздохнул.
– Да, – сказал он. – Скончался, самозахоронился и, наверно, разложился уже…
…Сироткин упрямо полз по канализационному коллектору. Двигаться было очень тяжело, постоянно спадали штаны и ботинки, ведь ремень и шнурки его заставили сдать. Кроме того, в абсолютной темноте он то и дело натыкался на дохлых крыс и окунался в вонючие лужицы.
Шурик нащупал справа шершавые трубы, а вскоре сверху стал пробиваться шум проезжающих машин. Сироткин проползал под одной из оживленных даже в эти часы улиц.
Порой попадались развилки, Шурик подолгу мучился, выбирая направление. Иногда он нащупывал теплые трубы, прижимался к ним и согревал свое озябшее тело.
И вдруг он уперся в дощатую перегородку. Некоторое время он бестолково трогал ее пальцами, проверяя, нет ли какой опасности. Потом начал толкать, надеясь, что она как-нибудь откроется.
Но перегородка не открывалась. Шурик с огромным трудом развернулся в узком проходе и ударил по ней обеими ногами. Доски затрещали.
Он сосредоточился и ударил сильнее. И тут же полетел вместе с досками вниз. Просвистев метра три, он ушел с головой в тепловатую, дурно пахнущую воду, сверху посыпались выбитые доски.
Течение тут же увлекло Шурика вперед. Со всех сторон шумели падающие потоки. Судя по гулкому эху, это было достаточно просторное помещение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49