Предисловие
Имя Елены Скрябиной я узнал случайно, после того как из Германии мне прислали её «Ленинградский дневник».
Так что вначале я с ним познакомился в немецком варианте. Сегодня «Дневник» существует на многих языках, в том числе, разумеется, и на русском. Так как в 50-е гг. Елена Скрябина эмигрировала в Америку, её книга надолго оказалась у нас под запретом.
Недавно в Российской национальной библиотеке мне удалось прочитать русскую версию дневника. Долгие годы она находилась в недоступном спецхране. Из парижского эмигрантского издания «Пять континентов» я и взял приведённые ниже отрывки.
Биографию Скрябиной мне удалось узнать несколько позже из её книги «Страницы жизни» (М.: Прогресс-Академия, 1994).
Родилась Елена Скрябина 13 февраля 1904 г. в Нижнем Новгороде, в семье дворянина Александра Горсткина, депутата Государственной Думы. Она пережила своих братьев, один из которых погиб в Гражданскую войну, воюя на стороне белых; другой, служивший в Красной Армии, был расстрелян в 1937 г. Оценивая то время, Скрябина пишет в воспоминаниях о матери: «Она была воплощением старой России, а я уже – советским продуктом». В начале двадцатых годов она вышла замуж за красноармейца Сергея Скрябина.
В 1926 г., после рождения сына Димы, с мужем и матерью Елена Скрябина переселилась в Ленинград. После убийства Кирова в декабре 1934 г., перепуганная арестами, она купила большой портрет Молотова (настоящая фамилия которого была Скрябин) и повесила среди семейных фотографий, надеясь, что это станет ей защитой. «Аресты продолжались, а мужа не трогали. В 1935 г. арестовали друга отца. Он носил совершенно неприемлемую для СССР фамилию – Геринг».
В 1937 г. у Скрябиной родился второй сын, которого назвали в честь расстрелянного брата Георгия. Чтобы скрыть, что таким образом сохраняется память о брате, сына в обиходе стали называть Юрой. Блокадное время, эвакуация в Пятигорск, пребывание в немецких рабочих лагерях в Польше и Германии описаны в её «Ленинградском дневнике» (Мюнхен, 1964). После окончания войны Скрябина не вернулась домой. Страх перед сталинским режимом и стремление спасти себя и детей от возможных репрессий пересилили желание вернуться в Ленинград. В 50-е гг. она эмигрирует из Германии в США, где ей удаётся найти применение своему литературному дарованию. Скрябина становится профессором в одном из американских университетов и долгие годы преподаёт русскую литературу.
Для Запада Елена Скрябина стала летописцем ленинградской блокады. Автор известной книги «900 дней. Блокада Ленинграда» американский журналист Гаррисон Солсбери назвал её дневник «памятником мужеству и выдержке русского народа» и отметил: «Прежде всего, это искренние и волнующие записи матери, самоотверженно борющейся за жизнь своих детей, отдавшей последние силы, чтобы отстоять эту жизнь в условиях голода, холода, произвола и смерти».
Ю. М. Лебедев
Годы скитаний: Из дневника одной ленинградки
1941 год, сентябрь
Понедельник, 1 сентября 1941 г.
Сегодня закрыли все коммерческие магазины. Нормы продуктов по карточкам снова снижены. Необходимо добывать припасы другими путями. Многие ездят в окрестности, свободные от немцев, собирают там картофель и овощи на полях, оставленных населением.
Пятница, 5 сентября 1941 г.
Вернулись в доисторическую эру: жизнь свелась к одному – к поискам пищи. Подсчитала свои продовольственные ресурсы. Выходит, что моих запасов еле-еле хватит на месяц. Может быть, позднее положение изменится. А на какую перемену надеюсь – сама не знаю. Теперь вплотную подходим к самому страшному голоду. Завтра собираемся с Любочкой Тарновской поехать за город менять папиросы и водку, полученные нами в ларьке на улице, напротив дома.
Воскресенье, 7 сентября 1941 г.
Утром сидела с Юриком (пятилетний сын. – Ю. Л.) на бульваре. К нам подсел бывший мой однокурсник Милорадович. Без предисловий завёл разговор о том, как он счастлив, что немцы уже стоят под городом, что их – несметная сила, что город будет сдан не сегодня – завтра. Хвалил меня, что я не уехала. «А это на всякий случай, – показывает мне маленький револьвер, – если ожидания меня обманут».
Я не знала, как реагировать на его слова. Мы привыкли не доверять людям. А таких, вроде него, теперь много. С нетерпением ждут немцев, как спасителей.
Понедельник, 8 сентября 1941 г.
Сегодня нам рассказали, что несколько немецких самолётов всё-таки прорвались к городу и бомбы были сброшены на Старо-Невском. Разрушены дома. Это сообщение произвело сильное и неприятное впечатление, ибо поколебалась уверенность, что Ленинград так хорошо защищён, как нас стараются убедить. Стало ясно – какая угроза нависла над нами.
В городе усиленно говорят о листовках, которые сбрасывают немцы. Их находят в больших количествах. Содержание листовок – ультиматум: если до 9 сентября город не будет сдан, начнётся массовая бомбёжка.
Вторник, 9 сентября 1941 г.
Вчера, в пять часов вечера, мы стояли на балконе: моя мать, тётка и я. Обсуждали наше безвыходное положение. ...Загудели сирены, а затем посыпались бомбы, стали рушиться дома. Несмотря на весь грохот, Юрик спал крепким сном. ...Я не выдержала, схватила спящего Юрика на руки и побежала в подвал. Там полно народу, особенно детей. Они громко плачут, прижимаются к обезумевшим матерям. При каждом новом взрыве женщины, из которых многие были коммунистками, судорожно крестятся, шепчут молитвы. В эти минуты антирелигиозная пропаганда забыта.
Бомбёжке, казалось, не будет конца. Сегодня узнали, что очень пострадал наш район. Некоторые картины мне навсегда врезались в память.
1 2 3 4 5 6 7 8 9