«В свою очередь нам следует пригласить следующей зимой московское «Динамо» в Канаду. А почему бы не пригласить и русских шахматистов и русских артистов балета? Давайте же устраивать больше спортивных соревнований и укреплять культурные связи. Этот путь ведет к миру и дружбе».
И Всеволод Бобров и Анатолий Тарасов были в Стокгольме-54. Один – капитаном советской сборной команды, другой – туристом. Именно здесь решался их принципиальный спор о понимании коллективизма в спорте, о «солистах и статистах», о том, в какой мере лучшему форварду следует принимать участие в обороне. Красивой победой со счетом 7:2 Всеволод Бобров, признанный лучшим хоккеистом чемпионата, решил спор в свою пользу.
И в этой связи особый интерес представляют слова канадского посланника в Швеции. Дипломат, видимо, прекрасно разбирался в хоккее. И хотя он, конечно же, понятия не имел о дискуссиях вокруг «игры на Боброва», которые вел Тарасов, тем не менее именно посол Канады в Швеции господин Мэтьюз, этот «человек со стороны», высказал весьма здравый аргумент в пользу концепции Боброва и Аркадия Чернышева. Отбросив осторожность, характерную для дипломатического лексикона, господин Мэтьюз решительно, заявил: – Канадцы играли очень хорошо и чисто, что, впрочем, характерно для обоих противников. Тем не менее их явно переигрывали. Русские чрезвычайно быстры в отрыве, а тактика оставления игрока на голубой линии в полной готовности к рывку вполне оправдала себя.
В Стокгольме-54 на острие атаки, на вершине эмоционального взлета всей команды неизменно находился Всеволод Бобров. Он получил полную свободу действий от старшего тренера. «Лучший бомбардир Бобров был освобожден от иных забот, кроме одной – быть душой всех комбинаций и забивать, забивать шайбы», – так вспоминал впоследствии А. И. Чернышев. Не стесненный задачами оборонительного характера, Бобров виртуозно исполнял хоккейную эквилибристику, как говорится, на носу у вратаря канадцев.
Он сам стал лучшим в мире и его команда стала лучшей в мире! Нужны ли здесь комментарии и рассуждения о «солистах и статистах» спустя четверть века?
Так завершился очный спор между тренером Тарасовым и хоккеистом Бобровым. Спор, который продолжался еще много лет заочно, когда оба этих незаурядных талантливых человека руководили лучшими хоккейными командами страны. И в этом бесконечном споре заключалась одна из самых сильных сторон нашего спорта – возможность высказывать и на практике отстаивать свою точку зрения, что в конечном счете очень благотворно отражается на развитии советского спорта в целом.
А что касается конкретных человеческих судеб… По-разному шли по жизни Всеволод Михайлович Бобров и Анатолий Владимирович Тарасов, у каждого из них были свои взлеты и свои просчеты. Но много лет спустя в Спортивном комитете Министерства обороны СССР, в отделе спортивных игр, поставили друг против друга два письменных стола.
За одним столом сидел консультант по футболу полковник Всеволод Михайлович Бобров. За другим – консультант по хоккею полковник Анатолий Владимирович Тарасов.
Как и в самом начале спортивного пути, когда они играли в одном хоккейном звене, эти два столь разных человека снова оказались вместе.
Всеволод Михайлович Бобров умер внезапно, в расцвете лет – от сердечного приступа. И эта преждевременная, обидная смерть глубоко потрясла всех любителей спорта в нашей стране, для которых Бобров всегда был олицетворением красивого, честного, благородного духа спортивной борьбы. Он пользовался громадной популярностью среди болельщиков, его слава была поистине всенародной, его наградили многими орденами, в том числе высшей правительственной наградой нашей страны – орденом Ленина. Его относили к числу наиболее выдающихся спортсменов, а как тренер он возглавлял хоккейную сборную СССР, ставшую чемпионом мира.
И все-таки жизнь Всеволода Боброва не была легкой. Пользуясь колоссальным всенародным почетом и уважением, любовью десятков миллионов людей, этот рыцарь спорта, спортивный гений был беззащитен перед мелкими уколами завистливых людей, которые всегда окружают истинный талант. Наряду с огромной славой и почестями, на его долю выпали также несправедливые обиды и разочарования, неискренность друзей. Они глубоко ранили его чистую, добрую, благородную душу и постепенно зарубками ложились на сердце, которое в конце концов не выдержало.
Когда Бобров умер, десятки тысяч людей со всех концов Москвы с самого раннего утра устремились к Дворцу спорта ЦСКА на Ленинградском проспекте, чтобы проститься с великим спортсменом: очередь растянулась до станции метро «Аэропорт», а это – многие сотни метров. Час за часом шли люди мимо гроба Всеволода Михайловича Боброва, здесь можно было увидеть футболистов и хоккеистов всех поколений. Один из болельщиков положил к изголовью своего кумира одинокую красную гвоздику, горько зарыдал и отошел в сторону. А через несколько минут прямо во Дворец ЦСКА пришлось вызывать «Скорую помощь», которая, к сожалению, уже не могла ничем помочь, установив диагноз: внезапный инфаркт от глубочайшего потрясения.
Обычно прощание со знаменитыми спортсменами, которые выступали за армейский клуб, происходит в фойе хоккейного Дворца ЦСКА. Однако во время похорон Всеволода Михайловича Боброва это правило было изменено. Через несколько дней во Дворце должен был состояться международный турнир по боксу. И организаторы траурной церемонии решили поставить постамент с телом Боброва в центре спортивного зала, на ринге, с которого были убраны ограждающие канаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109