Задолго до рассвета 19-я рота отправилась по блестящему льду проклятой советской шоссейной дороги имени Третьего Интернационала.
Несколько раз мне уступали дорогу конвоям, направлявшимся в тыл. Остановку на завтрак сделали в деревушке. Здесь мы узнали, что от Харькова нас отделяет не более тридцати пяти километров, и мы прибудем к месту назначения через два-три часа. Мы пытались представить, какие казармы ждут нас в Харькове.
– Как думаешь, что там будет? – спросил Ленсен. Водитель, с которым я ехал на протяжении всего путешествия, не слишком радовался.
– Надеюсь, мы там не слишком задержимся, – сказал он. – Иначе могут отправить на Волгу, это на них похоже. Лучше уж отправиться обратно, чем идти на восток.
– Если никто не захочет идти на восток, с русскими нам не покончить, – заметил кто-то.
– Точно, – послышался еще один голос.
– Я бы на твоем месте держал рот на замке, а не трубил повсюду о своих страхах, – добавил третий.
Примерно через полчаса мы вернулись на шоссе. Туман застлал горизонт, мороз стал еще сильнее. Мы ехали примерно час. Я прикрыл глаза и чуть не заснул. От движения грузовика голова моталась из стороны в сторону. Попытался устроиться поудобнее, облокотившись о дверь. Перед тем как закрыть глаза, окинул взглядом заснеженные окрестности. Небо покрылось серыми облаками; казалось, что оно наступало на землю. Со стороны близлежащего холма к нам приближались две черные точки. Наверное, патрульные самолеты. Я закрыл глаза.
Прошло несколько секунд, и тут над нами раздался шум двигателя, а затем последовала пулеметная очередь.
Что-то ударило о ветровое стекло. Я почувствовал сильный удар в голову. Грохот был такой, что казалось, наступил конец света. Наш «рено» едва не врезался во впереди идущую машину, которая резко остановилась.
Ошалев, я раскрыл дверцу машины и вылез наружу. Идущий позади грузовик перевернулся, его колеса крутились в воздухе. Больше не было видно ничего, кроме всполохов пламени и дыма.
– Быстро! В укрытие!
По снегу, насколько хватало взгляда, бежали солдаты.
– Они палят по грузовикам, – крикнул кто-то. Я укрылся за огромным сугробом.
– Воздух! – рявкнул сержант, со всех ног бежавший по обочине.
Солдаты, укрывшиеся кое-как в снегу, нацелили свои пистолеты в небо.
Боже! Ведь мой маузер остался в «рено» Я бросился к грузовику, но тут снова послышался рев самолета, и я с головой уткнулся в снег. Надо мной прошел ураган, неподалеку раздались взрывы.
Выглянув из своего укрытия, я увидел два самолета, скрывшиеся за отдаленными березовыми лесами. «Фольксваген» капитана, преодолевая ухабы, несся мимо конвоя. В полном беспорядке бежали солдаты.
Я поднялся. Авиация нанесла удар по грузовику со взрывчаткой. Он взорвался, на воздух взлетели грузовики, находившиеся впереди и сзади. На расстоянии шестидесяти метров все было покрыто сажей. От грузовиков осталась лишь сплошная черная масса, от которой исходил зловонный дым. Из дымного облака появился фельдфебель с солдатом; они вытаскивали окровавленное и почерневшее тело.
Мы, не размышляя, бросились помогать. Дым застилал мне глаза, я пытался различить силуэты людей. Мимо прошел кто-то, закашлялся и крикнул:
– Не стой как вкопанный. Здесь слишком опасно. Вот-вот взорвутся боеприпасы.
Я услышал шум мотора: дымовую завесу прорезал свет фар. Вдоль обочины ехал грузовик, за ним еще один, затем два… Конвой продолжал путь.
Несмотря на пожар, я почувствовал, что замерзаю. Решил вернуться в кабину «рено», где хоть было более или менее тепло. Дым постепенно рассеивался, стала видна дорога; я увидел группу солдат, закутанных в шинели, собравшихся перед офицером.
– Вы двое, быстро сюда! – прокричал лейтенант. Мы подбежали.
– Ты, – обратился офицер ко мне. – Где твой пистолет?
– Там, лейтенант, за вами… в «рено».
От страха у меня задрожал голос. Лейтенант был вне себя от гнева. Он, верно, решил, что я потерял оружие и придумал эту историю, чтобы скрыть правду. Он ринулся ко мне, напоминая в этот момент взбесившуюся овчарку.
– Выйти из строя! – рявкнул лейтенант. – Внимание.
Я выступил вперед и только взял под козырек, когда почувствовал мощнейший удар. Хотя я успел пригнуться, шапка слетела на снег, открыв мои грязные нечесаные волосы. Я ожидал следующего удара.
– В караул до дальнейших приказаний, – пробурчал офицер, переведя пылавшие от гнева серые глаза с меня на сержанта Тот отдал честь. – Ты просто мерзавец, – продолжал офицер. – Пока твои товарищи по оружию погибают, чтобы защитить тебя, ты даже не заметил, что нас собираются обстрелять два самолета. Ты должен был их увидеть. Наверно, заснул. Все вы у меня отправитесь на фронт, в штрафном батальоне. Три грузовика уничтожено, семеро погибло, двое ранены. Они, видно, тоже задремали. Вот что ты натворил. Ты недостоин оружия, которое носишь. Я доложу о твоем поведении.
Он пошел дальше, не отдав честь.
– По постам! – прокричал сержант, пытаясь копировать тон начальника.
Мы побежали в разных направлениях. Я бросился за шапкой, но сержант схватил меня за плечо.
– Возвращайся на пост!
– Моя шапка, сержант.
Солдат, стоявший там, где валялась моя шапка, передал ее мне. В растерянности я забрался в грузовик, водитель как раз заводил мотор.
– Вытри нос, – произнес он.
– Да… Похоже, я расплачиваюсь за остальных.
– Да не волнуйся ты. Сегодня приедем в Харьков. Может, там и караулить будет нечего.
После испытанного потрясения я был вне себя от гнева.
– Сам-то он тоже должен был заметить самолеты. Или он не в конвое?
– Что же ты ему это не сказал?
Я подумал о двух маленьких точках, которые заметил в полудреме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25