Наверняка он слышал там самый популярный анекдот 1983 года: «Середина рабочего дня. В огромном „Гастрономе" ни души. И вот к кассе подходит какой-то человек, выбивает чек и вдет в винный отдел. Откуда ни возьмись, появляются двое товарищей в штатском с серенькими глазками и красными книжицами: „Так, уважаемый товарищ, а что это мы тут делаем в рабочее-то время?" – „Да вот, зашел бутылочку водочки взять". – „А почему мы, уважаемый товарищ, не на работе?" – „Да вы знаете, я ведь писатель". – „И что же, у вас документик какой-то имеется?" – „Да. Вот удостоверение члена Союза писателей". – „Ну хорошо. И что же вы, товарищ писатель, не могли до восемнадцати часов пописать?"» Но радости Романову этот анекдот явно не принес. Все-таки зона – это не самое веселое место.
Когда Лешку Романова посадили, группа вопреки ожиданиям не распалась. Появился новый солист, мой приятель Олег Курятников. Его сменил приятель Вадика Голутвина, который запомнился абсолютно голым черепом, огромными усищами и косовороткой. Но все это было уже не то. Через год вышел из тюрьмы Леха, и мы еще поиграли вместе. И все же причиной распада «Воскресенья» были совсем не организационные проблемы. Мы несколько опережали свое время, делая для простых песен достаточно сложные аранжировки. Народ же, воспитанный на примитиве «Машины» и «Воскресенья» первого созыва, их зачастую просто не понимал. Поэтому великолепные гитарные проигрыши Вадика Голутвина или какие-то мои изыски в игре на клавишных просто шли мимо.
В общем-то мы действительно ушли в музыкальную вязь, и музыка стала достаточно занудной, рассчитанной на немногочисленных эстетов. Постоянное употребление травы, особенно во время среднеазиатских поездок (а нас очень любили в тех местах), не добавляло качества нашей музыке. Как-то раз в Ташкенте, в гостинице «Узбекистан» мне позвонил наш звукорежиссер Игорь Новиков и пригласил зайти к нему в номер. Я ответил в том смысле, что забью утренний косяк и приду, на что он вежливо, но строго попросил прийти немедленно. «Помнишь ли ты вчерашний концерт?» – спросил Игорь. Я ответил, что помню и что все было классно сыграно и спето. В ответ на это он просто включил сделанную им с пульта запись того, что происходило в зале. То, что я услышал, повергло меня в ужас. Каждый музыкант играл сам по себе, в своем собственном кайфе. Но ансамбля не было абсолютно никакого. После этого я бросил курить план, во всяком случае до концерта. Справедливости ради могу отметить, что зрителям, приходившим на наши концерты в Ташкенте, «Воскресенье» очень нравилось, поскольку подавляющая часть их тоже была обкурена, обдолбана или обжевана.
С «воскресными» временами у меня связана еще одна занятная история. В тот период один за другим стали умирать генеральные секретари ЦК КПСС. Я уже писал о том, как похороны Брежнева сорвали наш концерт в Питере. Внес свою лепту в это дело и следующий генсек. Как-то раз я решил отметить свой день рождения за городом. Организовывал процесс мой приятель Леха по кличке Старуха, у знакомых которого была зимняя дача. Мы набрали водки, мяса, травы и выехали за город, в надежде вернуться на следующий день, поскольку «Воскресенье» должно было играть концерты в Москве. Но случилось так, что именно в мой день рождения 12 февраля 1984 года угораздило умереть Андропова. В стране объявили траур, увеселительные мероприятия отменили, а мы, соответственно, зависли на даче на три дня. Пили водку, курили траву, носили воду из колодца, жарили мясо в камине. Это был самый необычный день рождения в моей жизни. Покинул я «Воскресенье» по наибанальнейшей причине – отсутствию работы. За два года, благодаря предприимчивости Мелик-Пашаева, мы объехали все возможные места гастролей. Но музыка наша, повторяю, не была рассчитана на массового слушателя, а время эстетов еще не пришло. Поэтому нас просто прекратили приглашать на концерты.
Сложившиеся жизненные стандарты надо было как-то поддерживать, поэтому пришлось мне наниматься в различные эстрадные коллективы. Первым был ансамбль «Голубые гитары», носивший к тому времени гордое название «Синтез-труппа Игоря Гранова». Он приметил меня еще на каком-то музыкальном фестивале типа «Зори Кузбасса», где я работал с «воскресниками». Ну и сфаловал меня к себе в коллектив. Вообще, я заметил, что чем фиговее была музыкальная команда в советское время, тем лучше она была обеспечена. Например, существовал так называемый «Ансамбль электромузыкальных инструментов», в котором было с десяток синтезаторов самого высокого уровня. Любого из них было достаточно для того, чтобы «обслужить», скажем, «Роллинг Стоунз», не говоря уж о наших командах. При этом артисты этого ансамбля обладали редчайшими талантами, они могли вытягивать из аппаратов самые гнусные, самые некрасивые звуки и объединять их в такое говнище, что у слушателей уши вяли и скручивались в трубочки. Было впечатление, что замечательные инструменты просто кастрировали, и они пели соответствующими голосами. Ан нет! Дело было не в электронике, а в человеческом факторе. Так что в то время я уже был абсолютно уверен, что строитель коммунизма в его агонизирующей стадии может запросто испортить что угодно.
Ну так вот, упомянутая мной «Синтез-труппа» также имела замечательные инструменты и аппаратуру, на которых какая-нибудь «Алиса» переворачивала бы стадионы, но при этом играла редкую нуднятину. И мне приходилось принимать в этом самое деятельное участие, поскольку от клавишника там зависело очень многое. Если «Голубые гитары» в свое время, собственно, играли на гитарах и даже исполняли относительно популярные песни, то «обновленный» состав на гитарах играл плохо и основную работу сваливал в сторону клавишных инструментов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73