Среди его положений было и такое, которое гарантировало, что космическое пространство всегда будет оставаться немилитаризованным, что ни одна страна не сможет объявить какую-либо земную орбиту своей собственностью, и что никто не будет захватывать земли на Луне, Марсе и любой другой планете, которую когда-либо достигнут человеческие корабли. Для Лоувелла и других астронавтов более важным, однако, был пункт 5 Соглашения – статья, гарантирующая безопасное возвращение космонавтов. Это положение говорило, что любой астронавт или космонавт, сбившийся с курса и приводнившийся в чужой акватории или приземлившийся на чужом пшеничном поле, не будет захвачен спецслужбами страны, территорию которой он нарушил. Более того, он будет считаться «посланником человечества» и должен быть «быстро и безопасно возвращен в страну регистрации его космического судна».
К отбору астронавтов на сегодняшний ужин «НАСА» подошло со всей тщательностью. Кроме Лоувелла, дважды совершавшего пилотируемые полеты по программе «Джемини», здесь был Нейл Армстронг, пилот-испытатель, ветеран «НАСА». Десять месяцев назад его одиночный полет на «Джемини-8» чуть не закончился катастрофой, когда один из реактивных стабилизаторов вдруг понес его южнее, раскрутив корабль с бешеной скоростью 500 оборотов в минуту, чем вынудил операторов прервать полет и посадить его в первое попавшееся место – море, океан или пруд. Здесь был и Скотт Карпентер, чей полет на «Меркурии» пять лет назад едва не закончился бедой, когда он слишком долго забавлялся на орбите со своими астрономическими экспериментами, а потом неверно настроил возвратный двигатель и приводнился в Атлантический океан в 250 милях от спасательной команды. Пока военно-морские силы преодолевали это расстояние, он болтался на волнах в своей спасательной шлюпке, грыз сухари из пайка и осматривал горизонт в поисках корабля, страстно желая, чтобы это оказался корабль со звездно-полосатым флагом.
И Армстронг и Карпентер оба могли воспользоваться защитой Соглашения во время своих полетов, и, без сомнения, «НАСА» думало об этом, когда посылало их на ужин. Присутствие двух других членов делегации, Гордона Купера и Дика Гордона, трудно было объяснить – похоже, кто-то в «НАСА» просто позвонил первым попавшимся астронавтам.
Сразу после начала приема Джонсон быстро, без былой учтивости, поздоровался с Лоувеллом, и астронавт пошел перекусить к буфетному столу, по пути обозревая сборище высоких гостей. Здесь было целое море работы: Курт Уолдхейм – из Австрии, посол Патрик Дин – из Великобритании, Анатолий Добрынин – из Советского посольства, Дин Раск, Аверелл Гарриман и Артур Гольдберг – со стороны Соединенных Штатов. То, что здесь было так много геополитиков льстило законодателям с Капитолийского Холма. Здесь присутствовали лидер сенатского меньшинства Эверетт Дирксен, сенатор Альберт Гор из Теннеси, сенаторы Юджин МакКарти и Уолтер Мандейл из Миннесоты, а также другие шишки, которые сами добились себе приглашения.
Лоувелл собирался уже двинуться в толпу, когда увидел стоявшего справа Добрынина. Среди астронавтов советский посол имел хорошую репутацию. Он был прекрасным знатоком американской и советской космических программ, классным парнем с хорошим знанием английского, а в целом, человеком, который совсем не вписывался в образ представителя социалистической державы. Лоувелл пожал ему руку.
– Господин посол? – сказал он, – Джим Лоувелл.
Посол растянул губы в улыбке:
– А, Джим Лоувелл. Рад встретить вас. Вы э-э-э…
Незаконченная фраза Добрынина, конечно, означала, что Лоувелл должен подсказать «астронавт», после чего Добрынин закивает и непринужденно улыбнется, как бы говоря: «Да, да, я знаю кто вы. Я просто забыл это английское слово». Лоувелл подумал, что можно было бы сказать «биржевой маклер», «скульптор» или «профессиональный борец», и Добрынин отреагирует точно так же.
– Астронавт, господин посол.
Добрынин ответил немедленно:
– Да, вы один из тех, кто недавно вернулся из космоса. Прекрасный полет, реальное свершение.
Лоувелл выразительно улыбнулся:
– Мы очень стараемся не отставать от вашего народа.
– Может быть, однажды мы больше не захотим соревноваться, – сказал Добрынин, – Может, это Соглашение – первый шаг к общему миру.
– Мы, конечно, тоже на это надеемся. Было бы прекрасно, чтобы когда-нибудь все человечество совместно осваивало Луну.
– Я не знаю, буду ли я тогда еще послом, – сказал дипломат, – Но я не удивлюсь, если вы будете среди тех, кто ступит на Луну.
– Ради этого я и работаю – сказал Лоувелл.
– Удачи вам, – с этими словами посол пожал Лоувеллу руку и пошел очаровывать других.
Лоувелл развернулся и заметил Хьюберта Хамфри, который был поглощен общением с Карпентером и Гордоном. Приблизившись к ним, он услышал характерно гнусавый голос вице-президента в его характерно подкупающей манере.
– Это историческое Соглашение, поворотный пункт в истории, – говорил Хамфри, когда Лоувелл подошел к ним, – Все выигрывают от него, даже те страны, которые не имеют своих космических программ, поскольку теперь мировые державы не смогут милитаризовать космическое пространство вокруг Земли.
– Астронавты всегда считали, что это великая идея, – сказал Карпентер, повторяя не только генеральную линию «НАСА», но и от всего сердца веря в нее сам, – Долгое время существует дух товарищества между американскими астронавтами и российскими космонавтами. Мы всегда считали, что мирное исследование космоса намного важнее интересов каждой отдельной страны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162