Альбер Камю
Калигула

Альбер Камю
Калигула
Пьеса в четырех действиях

Моим друзьям по театру де Л'Екип

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Калигула
Цезония
Геликон
Сципион
Керея
Сенектий – старший патриций
Метелий – патриций
Лепидий – патриций
Октавий – патриций
Патрициан – управитель
Мерея
Муций
Первый страж
Второй страж
Первый слуга
Второй слуга
Третий слуга
Жена Муция
Шесть поэтов

Действие происходит во дворце Калигулы. Между первым и вторым действиями проходит три года.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Сцена первая

Несколько патрициев, один из которых довольно стар, собрались в зале дворца. Они явно волнуются.
Первый патриций. Опять ничего.
Старый патриций. Утром ничего, и вечером то же самое.
Второй патриций. Вот уже три дня – ничего.
Старый патриций. Гонцы отправляются. Гонцы приходят обратно. Они качают головой и говорят: «Ничего».
Второй патриций. Мы все обыскали. Больше нечего предпринять.
Первый патриций. Зачем волноваться раньше времени? Подождем. Быть может, он вернется – как ушел.
Старый патриций. Я видел, как он выходил из дворца. У него был странный взгляд.
Первый патриций. Я тоже был там; я спросил его, что с ним.
Второй патриций. Он ответил?
Первый патриций. Только одно слово: «Ничего».
Пауза. Входит Геликон, жуя лук.
Второй патриций (по-прежнему нервничая). Это не к добру.
Первый патриций. В конце концов, в его годы это обычное дело.
Старый патриций. Конечно. С возрастом это проходит.
Второй патриций. Вы думаете?
Первый патриций. Будем надеяться, он забудет.
Старый патриций. Конечно. Одну потерял – десять найдешь.
Геликон. С чего вы взяли, что дело в любви?
Первый патриций. В чем же еще?
Геликон. Может быть, у него разболелась печень. Или ему просто опротивело созерцать каждый день ваши постные рожи. Своих ближних легче переваривать малыми дозами. И это блюдо к тому же не подсолишь.
Старый патриций. Я предпочитаю думать, что все дело в любви. Это так трогает!
Геликон. И заодно успокаивает. Любовь – болезнь такого сорта, что не щадит ни мудрецов, ни идиотов.
Первый патриций. К счастью, печаль рано или поздно проходит… Вы способны страдать больше года?
Второй патриций. Я? нет.
Первый патриций. Этого никто не может.
Старый патриций. Жизнь была бы непереносима.
Первый патриций. Вы совершенно правы. Год назад моя жена умерла. Я много плакал, но потом я ее забыл. Иногда мне бывает больно. Но в общем все ничего.
Старый патриций. Природа действует разумно.
Геликон. Все же когда я смотрю на вас, мне кажется, что ей это не всегда удается.
Входит Керея.
Первый патриций. Ну что?
Керея. По-прежнему ничего.
Геликон. Спокойствие, господа, спокойствие. Будем соблюдать приличия. Римская империя – это мы. Если мы потеряем лицо, империя потеряет голову. Сейчас не время паниковать! Для начала давайте позавтракаем. И империи сразу полегчает.
Старый патриций. Что правда, то правда. Синица в руках лучше, чем журавль в небе.
Керея. Не нравится мне все это. До сих пор все шло слишком хорошо. Это был идеальный император.
Второй патриций. Он был именно таким, каким надлежит быть императору: неопытным и щепетильным.
Первый патриций. Почему, собственно, «был»? Ничто не мешает ему продолжать в том же духе. Конечно, он любил Друзиллу. Но ведь она была его сестрой. Спать с ней – уже было слишком. Но перевернуть Рим из-за того, что она умерла – вообще переходит всяческие границы. Керея. И тем не менее мне это не по душе. И его бегство не объясняет ничего.
Старый патриций. Да, дыма без огня не бывает.
Первый патриций. Во всяком случае, интересы государства не терпят кровосмешений. Тем более таких, которые оборачиваются трагедией. Пусть – кровосмешение. Но тайно.
Геликон. Кровосмешение неизбежно вызывает шум. Кровать скрипит – если можно так выразиться. Впрочем, с чего вы взяли, что все дело в Друзилле?
Второй патриций. В чем же еще?
Геликон. А вы угадайте. И заметьте себе, несчастье подобно женитьбе. Думаешь, что выбираешь, а оказывается, выбрали тебя. Это так, тут ничего не поделаешь. Наш Калигула несчастен, но, может быть, и сам не знает почему. Он просто почувствовал себя прижатым к стене. И тогда он бежал. На его месте мы сделали б то же. Говорю вам, если бы я мог выбирать себе отца, я б не родился.
Входит Сципион.

Сцена вторая

Керея. Ну что?
Сципион. Пока ничего. Крестьяне уверяют, что видели его прошлой ночью неподалеку отсюда, во время грозы. Он бежал сквозь дождь.
Керея вновь подходит к сенаторам. Сципион следует за ним.
Керея. Это длится уже дня три, Сципион?
Сципион. Да. Я, как обычно, был при нем. Он приблизился к телу Друзиллы; коснулся его двумя пальцами. Казалось, он задумался. Потом он повернулся и вышел ровным шагом. С тех пор его ищут.
Керея (качая головой). Этот мальчик слишком любил литературу.
Второй патриций. Что ж, в таком возрасте…
Керея. Но это не соответствует его происхождению. Императору нельзя быть поэтом. Конечно, два-три таких у нас уже было. Но паршивые овцы в любом стаде найдутся. Однако прочим хватило вкуса оставаться государственными мужами.
Первый патриций. Так спокойней.
Старый патриций. Пусть каждый делает свое дело.
Сципион. Что можно предпринять, Керея?
Керея. Ничего.
Второй патриций. Подождем. Если он не вернется, заменим его. Между нами говоря, недостатка в императорах нет.
Первый патриций. Да, императоров хватает. А вот личностей не найти.
Керея. А если он вернется с дурными намерениями?
Первый патриций. О боги! Это еще ребенок. Мы заставим его слушать голос рассудка.
Керея.
1 2 3