— Ничего особенного, — ухмыльнулся Свиридов. — Наши люди расстреливают своих врагов.— Каких врагов? Какие люди? И вы действительно кто такой? Я вас где-то видела, кажется.Свиридов не ответил.Антон появился неожиданно, вывернулся из толпы.— Лиза! Сынок! — Он подхватил Юрку, поднял, прижал к себе. Потом обнял жену. — Лиза, Лиза! Что у вас тут происходит? Почему стреляют? Что здесь происходит?— Ничего особенного, — ответил Свиридов, подходя к Антону. — Уничтожают Советскую власть.— Вы, Свиридов? — Антон отступил на шаг. — Что вы сказали? Свиридов еще медлил какие-то секунды и сказал вяло, как бы нехотя:— Взять его. Забрать и этих двух баб. Да и этого щенка тоже на всякий случай.
* * * * Белочешская контрразведка зверствовала в городе вовсю. В лесу за речкой Каменкой день и ночь шли расстрелы.После переворота прошло три недели. Полипов жил в подвале окраинного домика, принадлежавшего пожилому новопиколаевскому извозчику и старому члену РСДРП Василию Степановичу Засухину, в город почти не выходил.— Проворонили! Всю Советскую власть проворонили, — каждый вечер говорил Засухин, принося Полипову еду. — Считай, всю городскую парторганизацию вырубили.— Не всю. Мы вот с тобой еще живы. Субботин, говоришь, на воле, — возражал Полипов. — Свяжи меня с Субботиным. Надо же что-то делать.Засухин молчал, сидел на табурете, опустив голову, дымил табаком, отравляя и без того затхлый воздух подвала.Субботин сам появился однажды в подвале — обросший за три недели, в растоптанных сапогах, в стареньком картузе, какие носили обычно городские извозчики.— Жив? — спросил он, здороваясь. — И хорошо. Мало нас осталось. Мы ввели тебя, Петр, в члены подпольного горкома.— Наконец-то! — вздохнул Полипов. — А то думал, так и прокисну здесь.— Ну, киснуть теперь некогда. Надо собирать остатки наших сил, надо фактически начинать все заново. И мы начнем. Мы тысячу раз начнем все заново! А Свиридов-то каков?! Я никогда не верил, что он искренне порвал с меньшевизмом. В бытность Свиридова в Томске там провал следовал за провалом. Сколько наших хороших товарищей погибло! Теперь ясно, чьих рук дело. И вот логический финал — следователь в белочешском застенке теперь. Старается. Антона Савельева, имеем сведения, особенно зверски истязает. И жену его.— Лизу? Живы они? — Полипов был бледен, голос его пересох.— Пока живы, кажется. А Митрофан Иванович погиб… — Субботин встал. — На днях собраться надо всем, поговорить кое о чем.— Когда и где?— Нетерпеливый какой!— Надоело сидеть в этой яме.— Василий Степанович вот скажет, когда и где. Ну, рад я был повидать тебя, Петро.…Через несколько дней, глубокой ночью, выбирая переулки поглуше, Полипов торопливо шел в сторону вокзала, где в крепком особняке с дубовыми ставнями жил Свиридов.Открыла ему жена Свиридова, полная женщина с заплаканными глазами. Полипов рассчитывал увидеть возле дома какую-то охрану, но охраны не было, и дверь открыли сразу, без всяких предосторожностей, едва он сказал, кто ему нужен. Все это показалось Полипову странным.Сам Свиридов лежал на кровати в брюках и нижней рубашке. Он был пьян, на столе стояли две бутылки, тарелка с огурцами.— А-а, господин доносчик! — проговорил Свиридов. — Давно вас жду. Ну, какие новости?И тон и слова — все было непонятно Полипову, они испугали его.— Подпольный горком собирается завтра… В доме наборщика городской типографии Корнея Баулина, по адресу…— Хорошо, хорошо. Я знаю этого наборщика. Не хотите водки?— Послушайте, Свиридов! Что все это значит?— А что? — Свиридов опустил ноги на пол, но с кровати не встал.— Вы пьете, как… как последний пьянчужка! Живете без всякой охраны, будто в мирное время. И вообще…— Вообще-то не надо бы пить. Гастрит у меня. Кишки будто ножницами стрижет… — И он потер живот. — А охрана есть.— Послушайте, — еще раз сказал Полипов. — Я пришел по делу, а вы пьяны, невменяемы! Извините, я в таком случае пойду… Я ничего не понимаю.— Кулепанов!Распахнулась дверь, ведущая в соседнюю комнату, на пороге появился белогвардеец, за ним еще один.— Возьмите этого… этого… Отвести в наше заведение! Отделайте его там хорошенько и бросьте в одиночку, — сказал Свиридов, не глядя на Полипова. Подошел к столу и налил из бутылки в стакан.
* * * * Полипов действительно ничего не понимал. Его привели в здание контрразведки, жестоко, в кровь, избили и бросили в тесную камеру.А потом про него, кажется, забыли. Старый знакомец Косоротов, служивший теперь здесь, носил ему раз в день вонючую баланду, убирал парашу. Он был молчалив, как камень, за все время не промолвил ни слова.Однажды Косоротов повел его по длинному коридору и втолкнул в кабинет Свиридова.Синяки с лица Полипова еще не сошли, правая, рассеченная бровь была распухшей, закрывала глаз. Стоя у порога, Полипов левым глазом оглядел довольно просторную комнату. Стол, у стены какой-то шкаф. Возле шкафа была еще одна дверь, обитая толстым серым войлоком.Сам Свиридов в офицерском френче, но без погон, стоял у окна и уныло смотрел сквозь толстые решетки во двор. Испитое лицо его было землистого цвета, дряблые щеки обвисли, сухие, обшелушившиеся губы подрагивали.— Может, все-таки объясните, что значит вся эта история со мной? — мрачно спросил Полипов.— Антона Савельева ко мне! — вместо ответа проговорил Свиридов. — И жену его приготовь. Потом — сына.— Слушаюсь. — Косоротов пошел, но у порога остановился. — Я, ваше благородие, упредить хотел… Она, Лизка Савельева, третий день пищи не берет. II вроде бы заговариваться начала.— Веди же их, черт! — заревел Свиридов.Когда Косоротов ушел, Полипов сделал шаг к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35