По нашим газетам получается: у них аварии происходят только из-за плохого оборудования, у нас только из-за плохой обслуги. Неверно ни то, ни другое. Я давно подозревал, что оборудование беспартийное, и стоит только при его создании, как это сделал А П. Александров при создании РБМК, пренебречь естественными законами, как оно отказывается работать.
Мощная идеологическая обработка общественного мнения средствами информации всегда обрушивала гнев на операторов, либо вовсе невиновных, либо виновных отнюдь не в той степени, какую им приписывают. Под операторами я имею в виду обслуживающий персонал независимо от названия должности.
Корреспондент «Литературной газеты» Бочаров, описывая случай полёта самолёта, длительно не управляемого лётчиками из-за потери сознания, говорит, что в наше «быстроподвижное время» почти все аварии происходят по вине операторов. Откуда такая уверенность? В силу понятных причин я в последние годы интересуюсь авариями и пришёл к другому мнению. Аварии происходят в большинстве случаев из-за подходов конструкторов и проектантов, основанных на столетних традициях. Из-за высоких руководителей, заставляющих сдавать в эксплуатацию объекты недоделанные, если даже проект и был совершённым. При той концентрации энергии в современном оборудовании, которую человек по разуму или неразумению заключил в нём, и технические решения должны быть современными.
Реактор РБМК может развить вообще неизвестную мощность, невообразимую по величине. Но и это в нём не главное, куда страшнее накопленная радиоактивная грязь. Обуздать такой неуправляемый реактор едва ли посильная задача. Можно только предотвратить разгон. И это прямая задача и обязанность конструкторов, не выполненные ими, хотя и писаны в нормативных документах.
А вот взрыв в Свердловске. И вопросы:
– Что это за устройство станционных путей, когда на линию с проходящим поездом может выходить другой?
– Почему через многолюдный город везут десятки тонн взрывчатки в обычном вагоне, обычным поездом?
– Почему вообще её везут во взрывоопасном состоянии, когда можно путём увлажнения переводить в безопасное?
– Дело не в том, имеет право диспетчер на ошибку или не имеет, ошибались и будут ошибаться. Это же не станция XIX в., когда пошёл и перевёл стрелку, подумал, проверил ещё раз. И на всё есть время. Сколько диспетчер отдаёт команд за смену? А за месяц, год? Сколько их, диспетчеров? Поэтому ошибки, ведущие к серьёзным последствиям, обязаны быть заблокированы конструкторами.
Трагедия с теплоходом «Адмирал Нахимов». Никто не снимает вины с капитанов в столкновении. Но вот количество погибших людей не на их совести. Да, видимо, при столкновении были бы и погибшие, но не полтысячи. Близость от берега, тёплое спокойное море, скорая помощь, при таких благоприятных факторах и такая трагедия. Суда такого типа запрещены к эксплуатации. Почему теплоход вытолкнули в море? Прокуратура говорит, что Регистр разрешил. И на этом ставит точку. Почему разрешил и кому было выгодно?
А взрыв близ г. Уфы, не знаю как сказать – поездов или трубопровода. Целая река опаснейшею продукта – и традиции девятьсот лохматых годов. Чего стоят задвижки через 5 км без автоматики? Председателем комиссии по расследованию уфимского взрыва был Г. Ведерников, тоже заместитель Председателя Совета Министров, как и Б.Е. Щербина. Со слов Г. Ведерникова корреспондент Н. Кривомазов в «Правде» за 09.06.89 г. пишет:
«В разное время я был вынужден возглавлять не одну такую комиссию и видел, что при всём отличии всех наших бед и аварий есть у них одно неразличимое сходство. Вспомним, что в Чернобыле существовало целых четыре системы „защиты от дурака“ и все четыре умудрились отключить…»
Ну, конечно, всё так и было: отключили мы одну систему, вторую. Подумали – не взорвёмся. Давай всё отключим. Только вот не было у Чернобыльского реактора ни одной «защиты от дурака», хотя и должна быть.
Дважды писал я в «Правду» и, как говорится, ни ответа, ни привета. Писал, где можно проверить мои слова. Но у нас так: можно походя людей обливать грязью и потом изображать на лице невинность. Здесь говорится о «защите от дурака», а вот доктор физико-математических наук О. Казачковский, и опять же в «Правде» (от 15.10.89 г.), говорит, что «чернобыльский реактор к моменту аварии оказался недостаточно „профессороустойчив“, а „профессора“, столь самоуверенно затеявшие столь рискованный эксперимент, там нашлись».
Как-то сомнительно, чтобы О. Казачковский в 1989 г. не знал, что эксперимент и авария не имеют связи. В этой же статье он говорит:
«Существующие реакторы в той или иной степени обладают внутренней устойчивостью, которая обеспечивается на основе отрицательных обратных связей по реактивности. Эти связи можно улучшать, совершенствуя физику реактора».
Золотые слова, хотя, конечно, новизны в них нет. И опять же сомнительно, чтобы О. Казачковский не знал в 1989 г. о существовании у реактора РБМК положительного быстрого (и полного) мощностного коэффициента реактивности. И почему-то не говорит об этом в статье. Ну. значит, не хочет. В других газетах тоже было достаточно выступлений. И всё как бы побольше грязи вылить на оперативный персонал ЧАЭС. Вот «Известия» от 11.02.90 г., тоже доктор физико-математических наук, заместитель председателя Госпроматомэнерго-надзора В.А. Сидоренко пишет:
«Впрочем многие эксперты МАГАТЭ считают, что вряд ли бы нашёлся в мире реактор, который выдержал такую безграмотную работу, что велась на четвёртом блоке в Чернобыле».
Если О. Казачковский мог и не знать точные обстоятельства аварии, то В.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107