Нет, две колонны не выстраивались друг перед другом, они просто смешались, как только соприкоснулись. Митинг открыл первый секретарь Карачаево-Черкесского обкома партии Н. М. Лыжин. После небольшой вступительной речи он сдергивает полотно, скрывающее обелиск. Гремят залпы траурного салюта, и вверх взмывают мирные ракеты. Серебряным лучом вспыхивает на солнце обелиск, увенчанный звездой. Несложно передать слова, которые произносили все выступавшие, о ленинской партии, о погибших товарищах, о верности делу коммунизма. И невозможно воспроизвести настроение, какое охватывало участников едва ли не единственного в своем роде высокогорного митинга при этих словах.
Вслед за Н. М. Лыжиным на камень, заменяющий трибуну, поднимались многие, кому хотелось присягнуть па верность делу, за которое погибли солдаты. Выступали сыны разных народов: черкес Назир Дауров – секретарь Карачаево-Черкесского обкома ВЛКСМ, карачаевец Назир Хубиев – поэт, туристка из Татарии Гюлькара Мазитова, абхазец Джансух Губаз – секретарь Сухумского горкома комсомола, участник боев Григорий Ломидзе, а также бывший лейтенант, инженер 810-го полка, а ныне полковник Сергей Михайлович Малюгин. И каждое их слово падало в души с такой же весомостью, с какой лег к подножию обелиска мешочек с землей Кахетии, Абхазии и Сванетии, который принес с собой на перевал Григорий Алексеевич Ломидзе.
Ветераны боев как бы передавали эстафету мужества и стойкости молодому поколению, а те присягали своим отцам и старшим братьям на верность их подвигам, свято хранить свободу и честь своей Родины, быть достойными памяти погибших.
Отзвучали речи и приветствия, отпылали ракеты в чистом и ярком небе. Время катилось быстро, надо было начинать движение – одним назад, в Карачаево-Черкесию, другим дальше, через седловину перевала и Большой Марухский ледник, к границе леса, где определена первая ночевка в многодневном походе. Но бывших солдат и офицеров все не отпускали от себя молодые участники восхождения, все расспрашивали их о боях, просили показать вновь и вновь, за какими скалами сражалась та или иная рота или взвод. Особенно “досталось” в этот день бывшему командиру 810-го полка гвардии полковнику В. А. Смирнову. Уже несколько раз приходили просить его занять свое место в колонне, а он только отмахивался:
– Ребята многое хотят узнать, и они вправе задерживать нас. Не зря же они два месяца перед этим участвовали в трудовом соревновании, давших им право пойти в поход!
И вновь отвечал на бесконечные вопросы, пока, наконец, и сами ребята не сказали, улыбнувшись:
– Давайте отпустим...
И вот участники боев вслед за группой абхазских и грузинских альпинистов пошли по пологому снежнику на юг. Немного задержались на обширной поляне, возле самодельного маленького обелиска, поставленного здесь несколько лет назад московскими студентами, а потом начали первый из множества крутых спусков и подъемов на трехдневном пути к Чхалте – спуск на Большой Марухский ледник.
Если бы позволяло время, они останавливались бы возле каждого камня и возле каждой расселины, потому что всюду были следы боев, и все эти камни и расселины напоминали им все новые эпизоды сражений. Вот лишь некоторые из них...
...Мы спускались к леднику. Бывший командир взвода разведки 808-го полка Керим Шуаев сказал, показав на неширокую ложбину на противоположной стороне ледника, разделяющую два мощных горных пика:
– Однажды командир полка послал меня туда в разведку. Мы поднялись уже довольно высоко, хотя каждый шаг приходилось отнимать у векового льда буквально с боем. Это место называется – Южно-Каракайскнй перевал. Нам важно было проверить, не могут ли фашисты по нему пройти из Аксаутской долины сюда и, таким образом, отрезать нас от базы снабжения. Почти на вершине перевала встретили немцев и завязали с ними бой. Там я был ранен. Но задачу выполнили.
...Прыгая через глубокие трещины, пробираясь сквозь каменные завалы, мы прошли ледник и спустились на широкую поляну, усеянную альпийскими цветами.
Трое ветеранов – А. Н. Гаевский, Г. В. Васильков и Б. В. Винокуров взяли с собой в поход сыновей, которым едва исполнилось по шестнадцать лет. Саша, Андрюша и Володя прошли по боевой тропе своих отцов.
Жена участника боев Анна Кирилловна Кучмиева – врач. Несмотря на уговоры ехать в Сухуми машиной, она сказала:
– Я, как врач, буду полезна в походе.
И рядом с мужем Гавриилом Павловичем Кучмпевьш она прошла через перевалы пешком, претерпев все тяжести этого далекого нелегкого похода. Анна Кирилловна находила силы собирать альпийские цветы. Собирали цветы и все трое ребят, они хотели найти знаменитый цветок эдельвейс. Рядом бежала река, ворочая тяжелые камни. Звук камней, волочившихся по гранитному ложу реки, привлек наше внимание, и тогда бывший комиссар полка Н. С. Васильев рассказал об одном полузабавном случае, связанном со снабжением водой в те дни.
– Немцы занимали вон ту высоту, – показал он рукой на длинную вершину, оплывшую льдом, – а мы укрепились здесь, по ущелью. Мы и они одинаково страдали без воды; потому что река находилась как раз в нейтральной полосе. После некоторого времени ожесточенных боев “отношения” наши с немцами сложились довольно своеобразно: если наши солдаты шли к реке, они не стреляли, а мы не стреляли в них. Впрочем, так длилось недолго, потому что вскоре разведчики Толкачева сумели занять вон ту высоту, господствовавшую над позициями гитлеровцев, и они поспешили убраться отсюда...
...Уже на первом привале после того, как были сброшены тяжелые рюкзаки, а от костра потянуло вкусным и острым запахом грузинского харчо, мы сидели в кружке возле палаток и наслаждались покоем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162