«Мы здесь! " Это должен быть Фетцер.
Осматриваюсь из большой воронки. Вокруг полутьма, какой-то призрачный мир, как в старинном готическом соборе. В первый момент не могу ничего разглядеть толком. У обороняющегося здесь против того, кто врывается, заведомое преимущество. Рикошетные пули уходят передо мной в землю. Это выстрелы из чердачного помещения. Пусть зенитки перенесут огонь сюда. Посылаю связного. Постепенно глаза привыкают к темноте. Вокруг, словно сметенные мощным ураганом, в диком хаосе носятся куски металла. С потолка свисают искореженные металлические перекрытия. Из земли торчат подпорки и балки. Но, что хуже всего, внутри цех представляет собой одну сплошную воронку. Авиация целыми неделями бомбила этот завод. Эскадры бомбардировщиков, пикирующих и обычных, сменяли друг друга. Гаубицы, пушки и мортиры переворачивали все вверх дном. Здесь не осталось ни единого целого места. Над черными воронками вдоль и поперек балки и штанги. Солдат, которому приказано продвигаться здесь, должен все время смотреть себе под ноги, иначе он, запутавшись в этом хаосе металла, повиснет между небом и землей, как рыба на крючке. Глубокие воронки и преграды заставляют солдат двигаться гуськом, по очереди балансировать на одной и той же балке. А русские пулеметчики уже пристреляли эти точки. Здесь концентрируется огонь их автоматчиков с чердака и из подвалов. За каждым выступом стены вторгнувшихся солдат поджидает красноармеец и с точным расчетом бросает гранаты. Оборона хорошо подготовлена. Бой за цех только начинается, а чем кончится?
Фетцер залег метрах в пятидесяти от меня. Убийственный косоприцельный пулеметный огонь прижал к земле его группу. Наши автоматчики берут под огонь эту огневую точку. Они выстреливают свои обоймы с такой быстротой, словно хотят сразу израсходовать весь боекомплект. Группа рывками продвигается вперед. Гулко перекатывается эхо разрывов – это бьют пехотные орудия. Все сильнее грохот подрывных зарядов. Стены цеха рушатся.
Выскакиваю из своей воронки. Пять шагов – и огонь снова заставляет меня залечь. Рядом со мной ефрейтор. Толкаю его, окликаю. Ответа нет. Стучу по каске. Голова свешивается набок. На меня смотрит искаженное лицо мертвеца. Бросаюсь вперед, спотыкаюсь о другой труп и лечу в воронку. Эмиг вытаскивает меня.
Наискосок от меня конические трубы, через которые открывают огонь снайперы. Против них пускаем в ход огнеметы. На несколько мгновений в радиусе тридцати метров становится светло как днем. Успеваю заметить пересекающую цех баррикаду из вагонеток. рельсов, балок и стальных штанг. Недалеко залегла штурмовая группа. Оглушительный грохот: нас забрасывают ручными гранатами. Обороняющиеся сопротивляются всеми средствами. Да, это стойкие парни!
Ползу вперед наподобие ящерицы.
Фельдфебель Фегцер, ко мне! – кричу что есть силы.
Через несколько секунд кто-то сваливается мне на спину и сразу откатывается в сторону. Это Фетцер. Он оттаскивает меня к себе в плоское углубление.
– Дело не двигается. Цеха нам не взять! Половина людей уже выбита.
– Фетцер, взрывчатки достаточно? Тогда пробейте проход в баррикаде.
– Делается. Но разве это поможет, господин капитан? Еще двадцать метров – и я останусь с двумя-тремя солдатами.
– Пришлю на подмогу целую роту. Тогда сможете взять.
– Хорошо.
Я побыстрее отскакиваю назад. Обороняющиеся бьют со всех сторон. Смерть завывает на все лады. Из последних сил добираюсь до воронки в углу цеха. Там кто-то есть. Это наш врач, он перевязывает раненого.
– Доктор, ты зачем здесь?
– Уже больше сорока человек. Главным образом тяжелораненые.
– Но твой же перевязочный пункт позади!
– Слишком далеко отсюда. Многим уже не смог бы помочь.
– Ладно. Сколько на твоих?
– Семь.
Ушам своим не верю: три часа боя, а продвинулись всего на семьдесят метров! Посылаю Эмига.
– Первой роте хорватов выступить немедленно. Приведите ее к Фетцеру.
Постепенно выбираюсь. Снаружи яркое солнце. Облака медленно и величественно плывут на восток. На север несутся истребители, опережая гул своих моторов, металлическим звоном отдающийся в прозрачном воздухе.
В нескольких стах метрах вижу две каски – это солдаты штурмовой группы Лимбаха. Остальные, очевидно, тоже там. Из амбразур цеха по ним ведут ураганный огонь.
Навстречу мне идет Эмиг, за ним на расстоянии добрых ста метров рассредоточенным строем следуют человек сто хорватов. С ожесточенными лицами они устремляются к цеху № 4. Оборачиваюсь. В этот самый момент над цехом как раз взвивается красная ракета, за ней – зеленая. Это значит: русские начинают контратаку, требуется подкрепление. Хорваты подошли как раз вовремя. Офицер связи вчера хвалил их. Не раздумывая, они идут прямо на цель: их сила в рукопашном бою. Они облегчат положение Фетцера.
В подвале навстречу мне бросается Бергер:
– Господин капитан, Фетцер только что доложил: русские атакуют!
– Знаю. Рота хорватов уже в пути.
– Еще донесение справа: Шпренгер не продвинулся ни на шаг. Думаю, сегодня неудача.
– Тоже мне ясновидец! Если бы вы знали, какие сегодня потери!
Поворачиваюсь и приказываю:
– Майор Брайвиков! Одной роте немедленно занять оборону у цеха № 4! Немедленно!
Жужжит телефон.
– Да?
– У аппарата фельдфебель Фетцер. Русские атакуют. Больше держаться не могу.
– Хорваты прибыли?
– Так точно. Но толку нет. Одни лезут прямо под огонь и гибнут, а остальные, наоборот, кланяются пулям. Офицеры не могут поднять своих людей.
– Решайте сами на месте! Если держаться не можете, отходите. Рота хорватов будет ждать вас у цеха № 4.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121