Дома, казалось, его ждали, ибо как только копыта его лошади застучали по гравию перед сторожкой, дверь распахнулась, и на пороге появился улыбающийся Дэккум. Однако, очевидно, ожидали не Робина, так как Дэккум, увидев его, застыл, словно превратившись в камень, затем издал радостный вопль, зазвонил в колокол, как будто начался пожар, и ринулся во двор с криком:
– Кейт! Кейт! Это вернулся мастер Робин!
Робин передал лошадь конюху и прошел через сторожку во двор. Он ожидал увидеть все запущенным и неприбранным, как и полагалось в доме без хозяина, но, оглядевшись, застыл в изумлении. Ибо никогда еще юноша не видел такой чистоты и аккуратности, такого обилия цветов. Кейт сбежала вниз со слезами радости, струившимися по лицу. Он поцеловал свою старую няню, благодарившую Бога и тут же начинавшую жаловаться. Ее воспитанник был худ, измучен и грязен, как бродяга! Отведя Робина в дом, она заставила его отмыться в горячей ванне, отправила кухарку на кухню, и, перешептываясь и обмениваясь загадочными улыбками с Дэккумом, приготовила в туалетной такую одежду, какой Робин уже давно не носил. Когда он вошел в халате в комнату, экономка еще была за работой.
– Кейт! – воскликнул Робин. – Ведь это мой лучший костюм! Я купил его для визита в Хилбери-Мелкум и никогда не надевал с тех пор.
– А когда же вам носить лучший костюм, если не в этот благословенный день? – упрямо возразила Кейт. – Ведь сегодня четверг.
– Четверг? Ну и что из этого?
– Не мне говорить вам, мастер Робин. Одевайтесь немедленно!
С ним обращались, как с маленьким мальчиком, которому просто приснились все опасности и приключения. Это смягчило Робина.
– Хорошо, Кейт, – согласился он. – За обедом ты увидишь такого щеголя, который словно собирается пробудить к себе зависть у всего королевского двора. Но потом мне понадобятся одежда попроще и высокие сапоги.
Кейт усмехнулась.
– Стало быть, мастер Робин, вы собираетесь после обеда ездить верхом? – осведомилась она.
– Безусловно, собираюсь, – ответил Робин.
– Ну еще бы, – засмеялась Кейт, словно тот факт, что Робин намеревался после обеда отправиться из дому верхом, был уморительно веселым.
– И, Кейт, пришли ко мне Дэккума. Он расскажет мне новости, пока я буду одеваться.
Дэккум, несомненно, подслушивал под дверью, так как он тотчас же вошел в комнату.
– Мастер Робин после обеда выедет верхом, – заявила Кейт. – Так что ему нужны высокие сапоги и костюм для верховой езды.
Для Дэккума это известие оказалось таким же комичным, как и для Кейт. Рот его расплылся до ушей.
– Ну конечно! Мастер Робин сегодня выедет верхом, – сказал он.
– Разумеется, Джон Дэккум, – кивнула Кейт.
– Мы ведь в этом не сомневались, – подхватил слуга.
Степенный старик был вовсе не склонен к смеху, а теперь он просто трясся от него.
– Послушайте, вы, оба! – сердито воскликнул Робин, покраснев и надеясь, что румянец скроет загар. Он вовсе не хотел, чтобы его поддразнивали из-за намерения нанести визит в Уинтерборн-Хайд. – Прекратите, наконец!
Они умолкли, и Робин, расчесывая волосы, стал расспрашивать Дэккума о новостях. В Англии не боялись испанцев. Елизавета устроила смотр своим войскам в Тилбери Городок в графстве Эссекс, неподалеку от Лондона

и, хоть и привыкла к замысловатым и двусмысленным фразам, обратилась к ним с такой простой и искренней речью, что вся страна воспылала любовью к своей королеве и гордостью за нее.
– А мой маяк горел, Дэккум?
– Еще как, мастер Робин! Это был лучший маяк на побережье. А как по-вашему, мастер Робин, кто стоял рядом с ним и кричал от радости громче всех?
– Ну, так кто же? – с улыбкой осведомился Робин, не сомневавшийся в том, чье имя будет названо. Но он оказался неправ.
– Кто же, как не эти папистские блюдолизы, сэр Роберт Бэннет и его сынок Хамфри.
Натягивавший чулки Робин резко обернулся.
– Они были там?
– Да, и кричали вовсю, чтобы удержать головы на плечах, мастер Робин!
– И мистер Стаффорд, разумеется, тоже? – спросил юноша.
– О, нет, сэр! Мистера Стаффорда будут судить и повесят.
– Как?!
– Все по закону, мастер Робин! Никаких испанских штучек. Сначала будут судить, а потом повесят и четвертуют! Я слыхал, что на четвертовании особенно настаивают. В народе говорят, что королева чересчур мягко поступает с изменниками, когда их только вешают, а иногда даже и этого не делают. Но мистера Стаффорда казнят до того, как об этом узнает ее величество.
Робин отпустил Дэккума и погрузился в молчание. Он оделся, как требовала Кейт, в камзол и штаны из голубого бархата с золотыми пуговицами, натянул на ноги длинные белые шелковые чулки и надел белые бархатные туфли с розами. Шею окружал белый батистовый рюш, а на плечах висела золотая цепь. Затем юноша взял кинжал в ножнах, который носил под рубашкой со времен трагического вечера в Мадриде.
Когда Робин вышел в коридор, он нашел там ожидающих его Дэккума и Кейт. Экономка присела в реверансе, а Дэккум низко поклонился, после чего оба захлопали в ладоши. Юноша с глянцевыми каштановыми волосами, загорелым лицом над сверкающим белизной воротником и стройной фигурой был настолько красив, что мог бы очаровать принцессу из волшебной сказки. Серьезное выражение лица и глаз казалось особенно волнующим.
– Мне нужно сделать кое-что, прежде чем я спущусь к обеду, – мягко произнес он.
Робин направился в библиотеку, где стояла скамеечка для молитв; висевшее над ней распятие из слоновой кости он отдал Синтии, чтобы она помнила о нем. Это распятие некогда принадлежало Джорджу Обри. Осторожно закрыв дверь, юноша извлек из ножен кинжал с кровью его отца на клинке и повесил его там, где ранее висело распятие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80