Фильяцци довольно хлопнул себя по колену. Ему нравились проявления бодрости духа. У этого парня, несомненно, прошедшего только что через огонь, хватало мужества шутить. Затем лицо его омрачилось.
– Тебе не нужны эти деньги?
– Я взял столько, сколько может себе позволить Джузеппе Марино.
Фильяцци кивнул и отхлебнул вина. Он устремил взгляд на камин, где потрескивали дрова.
– Робин, – мягко заговорил граф. – Если тебе нужен отец, то он рядом с тобой. – И он взглянул на юношу так тепло, что у того брызнули слезы. Измученный напряжением этого злополучного вечера, Робин, наконец, рассказал Фильяцци историю о себе и Джордже Обри. Чтобы не ранить друга резким отказом, ему пришлось говорить о себе, что для него всегда являлось тяжким трудом.
– Я буду помнить ваши слова с величайшей гордостью и искренней признательностью, – закончил юноша. – Но мне нужно вернуться на родину.
– Я все понимаю, – ласково промолвил Фильяцци.
– Притом вернуться как можно быстрее.
Посол изумленно уставился на него.
– Как можно быстрее?
– Да, синьор.
– И в качестве Джузеппе Марино?
– Совершенно верно.
– Имея при себе всего несколько золотых?
– Да.
Джованни Фильяцци сердито хлопнул кулаком по столу.
– Как же ты собираешься это сделать?
– Я поплыву с Окендо на его корабле «Сеньора де ла Роса», – спокойно ответил Робин. – Испания снабдит меня средством передвижения, но я надеюсь расплатиться с ней английскими деньгами.

Глава 30. Энтони Скарр

Проехав часть ночи верхом на муле, Робин проснулся рано утром на постоялом дворе в деревушке Кастильехо. Оставив слева кишащий священниками Толедо, он, сделав за день сорок миль, перевалил Сьерру де Гуадалупе. Горный хребет в Испании

и спустился в Трухильо Город в Испании, центр одноименной провинции в области Эстремадура

Там ему посчастливилось встретить труппу бродячих актеров, направлявшихся в Лиссабон. Юноша присоединился к ним, найдя в их обществе отвлечение от горестных воспоминаний.
Они были веселыми и драчливыми, добродушными и ревнивыми, горячими в спорах и в примирениях и постоянно щеголяющими патетическими фразами, почерпнутыми из реплик того или иного героического персонажа, весьма малопригодными к перипетиям их скитальческой жизни. Робин помогал им в установке скудных декораций и, так как он путешествовал налегке, погрузил на своего мула часть их имущества.
Эти обитатели передвижного волшебного царства пели всю дорогу. Филипп Испанский, Непобедимая армада, Елизавета, коварство турок, интриги и потрясения при королевских дворах Европы беспокоили их куда меньше, чем интонация, с которой Алонсо произносит: «Мать, ты отомщена!», или жалкое зрелище, являемое звездой соперничающей труппы, когда этот самодовольный болван играл кровожадного горца Гомеса. Робина отвлекали от грустных мыслей эмоциональные и никогда не умолкающие беседы актеров, их шутки, которыми они встречали неудачу, их искренность и вдохновение, с которыми они репетировали сцены в деревенских сараях. В их обществе юноша не мог не воспрянуть духом, и прощаясь с ними в Эштремоше, перед тем как направиться в Лиссабон, он тепло поблагодарил их за хорошую компанию.
Робин прибыл в Лиссабон 2 мая. Армада, наконец, была готова к отплытию, и, дождавшись на набережной удобного случая, юноша пробрался сквозь свиту Окендо и бросился перед ним на колени.
– Кто этот плут? – осведомился Окендо. Поведение Робина, у которого лицо и одежда были перепачканы грязью и пылью, определенно нуждалось в объяснениях, тем более что две палки уже поднялись вверх.
– Я Джузеппе Марино, с позволения вашего превосходительства, – робко откликнулся Робин.
– Да ну? – воскликнул Окендо. Он только что пообедал и был в отличном настроении. – Я определенно дам позволение вышвырнуть тебя в море, если ты не предоставишь мне лучшее объяснение своей дерзости, чем твое имя.
Вокруг Робина собралась небольшая толпа, настроенная не слишком дружелюбно. Окендо был молодым героем испанского рыцарства, поэтому не удивительно, что ему докучали женщины, однако оборванцам никак не полагалось являться подобным образом в присутствие его превосходительства. Так что Робину грозило оказаться в водах бухты Тежу, если он сразу же не даст объяснение. Только хорошее настроение Окендо избавило его от немедленной расправы.
– Оставь парня в покое! – приказал он. – Ну, что скажешь, Джузеппе Марино?
– Ваше превосходительство, я был слугой великого адмирала! – воскликнул Робин, решив рискнуть.
Если мадридской инквизиции удалось выследить Карло Мануччи и открыть, что он и Джузеппе Марино – одно и то же лицо, что к этому времени могло быть осуществлено, то все пропало. Дыба и костер были в Лиссабоне так же под рукой, как и в Мадриде, и на миг юноша решил, что погиб, заметив движение в толпе рядом с собой. Стоя на коленях, он краем глаза увидел, как какой-то молодой парень стал быстро выбираться из толпы. Несомненно, он спешил донести, получить вознаграждение и зажечь костер для очередного еретика!
Однако, Окендо пришел на помощь.
– Что-что? – переспросил он. – Ну-ка, выпрямись, приятель. – Когда Робин поднялся, он добавил: – Джузеппе Марино! Из Ливорно, не так ли?
– Ваше превосходительство обещали взять меня матросом на ваш корабль, – напомнил ему Робин.
– Верно! Ладно, отправляйся на борт к боцману и скажи, что я тебя послал. У нас достаточно канониров, солдат и священников, но видит Бог, матросов маловато для Непобедимой армады. Если он согласится, я не против.
Робин не стал медлить. Пробормотав слова благодарности, он ринулся в толпу и быстро выбрался из нее, так что почти никто этого не заметил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80