В подчинении у старшей библиотекарши и ее ассистентки работали шесть девушек, каждая из которых отвечала за определенную часть тематического каталога, расположенного по алфавиту.
Слушателям следовало отметить в повествовании Джойс Уиппл две важные детали. Во-первых, она отвечала за раздел алфавита с буквы М по букву О включительно и, следовательно, обладала определенными знаниями о предметах и явлениях, начинающихся с этих букв. Во-вторых, профессор Генри Бруэр из фармакологической лаборатории в Лидсе прибыл в Вашингтон в период работы Джойс в библиотеке для участия в международной комиссии по пресечению торговли опиумом. Обязанности часто приводили его в библиотеку и, так как сферой его интересов был опиум, в отдел, обслуживаемый Джойс Уиппл. Они стали друзьями, и Бруэр перед отбытием предложил Джойс и ее сестре воспользоваться его услугами, если они когда-нибудь окажутся в Англии.
– Вскоре после отъезда профессора Бруэра, – продолжала Джойс, – на нашем маленьком земельном участке обнаружили нефть и пробурили скважину. Мы с сестрой стали не то чтобы богатыми в современном смысле этого слова, но хорошо обеспеченными, поэтому решили посмотреть мир, уволились с работы и отплыли в Европу. Но год назад скважина иссякла. Моя сестра собиралась выйти замуж и вернуться в Штаты, а я еще не решила, что мне делать. Нашим первоначальным планом было провести два года по эту сторону Атлантики, и у меня оставалось достаточно денег, чтобы завершить эту программу. Конечно, будь я хорошей девочкой, – засмеялась она, – то вернулась бы с сестрой и сберегла оставшиеся деньги. Но мне хотелось получить свою порцию развлечений, пока я молода и могу ими наслаждаться. Этим летом я намеревалась вернуться в Америку и снова занять свое место в библиотеке. Вот что я имела в виду, говоря мистеру Рикардо, что Золушке следует быть дома к полуночи. Полночь для меня уже наступала. Но я все сильнее беспокоилась о Дайане и получила в Вашингтоне разрешение задержаться еще на месяц.
Джойс вздрогнула, вспоминая страшные дни этого месяца, потом посмотрела на Брайса Картера и улыбнулась.
– Да, – глубокомысленно промолвил мистер Рикардо. – Это истинная правда. Самый темный час наступает перед рассветом.
Брайс Картер уставился на него, думая, что его подвел слух. Но он ошибся. Мистер Рикардо сидел, благодушно улыбаясь. Он таким образом интерпретировал одной краткой фразой дрожь и улыбку Джойс. Оставшуюся часть вечера Брайс Картер время от времени посматривал на своего соотечественника в надежде на очередную сентенцию подобного рода.
– Я прибыла в Шато-Сювлак за две недели до вас, пригласив сама себя телеграммой, – снова заговорила Джойс Уиппл. – Когда Жюль Амаде проводил меня на террасу, я обнаружила там, помимо Дайаны, Эвелин Девениш, мосье де Мирандоля и Робина Уэбстера, собравшихся за чаем. Через несколько минут стало очевидно, что они намерены просветить меня насквозь. Я имею в виду, подвергнуть проверке, – объяснила она Ано.
– «Просветить насквозь» звучит лучше, – отозвался детектив. – Эта фраза модна в высшем обществе Нью-Йорка, в Бауэри, не так ли? Отлично, я ею воспользуюсь.
За последнюю пару недель Брайс Картер и Джойс Уиппл достаточно вращались в компании Ано, чтобы в благодарном молчании принимать обещание использовать идиомы и не вдаваться в дискуссии о местопребывании нью-йоркского высшего общества.
– Возможно, будет лучше позволить Джойс продолжать свою историю, не прерывая ее, – холодно предложил мистер Рикардо, и Ано послушно склонил голову.
– В будущем я постараюсь не трепать языком почем зря, – ответил он фразой, явно почерпнутой из очередной беседы с шофером своего друга.
– И хорошо сделаете, – сказал Рикардо. – Продолжайте, Джойс.
– Мне было не по себе. Дайана нервничала, то и дело погружаясь в свои мысли. Я стала для нее посторонней. Эвелин и мосье де Мирандоль сразу почувствовали ко мне неприязнь. С другой стороны, Робин Уэбстер оказывал мне все большее внимание. К несчастью, он сразу положил на меня глаз. – Ано с трудом сдержался под ледяным взглядом мистера Рикардо. – Вечером два молодых человека, живущие по соседству, обедали в шато, а потом мы танцевали на террасе под граммофон до одиннадцати. Робин Уэбстер все время приглашал меня, хотя мне этого не хотелось. Танцевал он превосходно, но я видела, с какой злобой смотрит на меня Эвелин Девениш. Однажды, стоя близко к Робину Уэбстеру, она резко отказалась от приглашения на танец и сказала, повысив голос, чтобы Робин ее слышал: «Жарко. Я прогуляюсь к реке». Она спустилась по ступенькам, немного подождала внизу, не оборачиваясь, а потом в одиночестве побрела через лужайку. Робин Уэбстер не обратил на нее внимания. Дайана вышла в библиотеку поставить новую пластинку. «Вы должны оставить меня в покое, – сказала я Робину. – Я не хочу причинять никаких неприятностей. Пожалуйста, идите!» И я кивнула в ту сторону, где мелькало белое платье Эвелин. Уэбстер проследил за моим взглядом. Я никогда не видела ни на чьем лице такого презрения, какое появилось на его лице в этот момент. «Она не знает разницы между хозяйкой мужчины и любовницей мужчины и должна ее усвоить», – сказал он. Я отшатнулась, и его поведение сразу же изменилось. «Вы считаете меня отвратительным, – жалобно произнес он. – Какой ужас! Меньше всего на свете я хотел бы вызывать у вас отвращение!» Его глаза скользнули по мне с головы до ног, словно составляя опись меня и моей одежды. «Скажите только слово, – добавил Робин с неожиданной страстью, – и я уступлю другому этот танец и последую за Эвелин».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85