Сами же вернулись к поляне.
– Что ты задумал? – Эл открыл затвор автомата и, убедившись, что патрон дослан, закрыл его снова.
– На, – протянул ему Дон карабин и взял себе автомат.
Они обошли поляну сбоку и приблизились под прикрытием вертолёта к копающимся в двигателе людям. Когда до них оставалось не больше пяти шагов, Дон вышел из-под прикрытия и, направив на опешивших от неожиданности вертолётчиков автомат, приказал им лечь на землю.
Подождав, пока Эл свяжет их, он залез в кабину и, высунувшись оттуда, протянул Элу два автомата, затем, выругавшись, вытащил винтовку с оптическим прицелом.
– Как на охоту собрались, сволочи! – со скрытой болью в голосе проворчал он, подавая её Элу.
Минут через двадцать на траве высилась гора трофеев; кроме уже перечисленного, здесь были два пистолета, несколько запасных магазинов к автоматам, обоймы к винтовке, бинокль и две портативные рации.
Кроме того, три рюкзака с аварийным запасом провизии и, что особенно было ценным, – подробная карта местности.
– Оттащи все это в сторону, – велел Дон Элу, снова появляясь из кабины с канистрой в руках. – И этих людоедов тоже, а то опалит.
Он опорожнил канистру в кабину вертолёта и, отойдя подальше, зажёг пропитанную тем же горючим тряпку, замотал в неё камень и бросил внутрь.
– Ну, кто же из вас любитель пострелять по человеку? – спросил Дон пленных лётчиков, показывая им винтовку со снайперским прицелом.
– Эх, вы… люди… – укоризненно протянул он, так и не дождавшись ответа. – Да чем же вы отличаетесь от бандитов? Тем, что имеете право убивать под прикрытием закона. А что вы знаете о нас? За что сидел я, он? Почему бежали? – Дон присел на корточки и, расстегнув карман кителя у одного, вытащил документы. Посмотрел, положил в карман и сделал то же со вторым.
– Ну так что же вы мне скажете? – повторил он свой вопрос.
– Что сказать? – отозвался старший с погонами лейтенанта. – Получили приказ обнаружить и обезвредить особо опасных преступников.
– Особо опасных? Нет, брат мой, я не особо опасный, а особо несчастный. А вот его, – он указал на Эла, – можно, пожалуй, назвать и особо несчастным и особо полезным. Две вины у него. Первая – это то, что он, вместо того, чтобы отдыхать после работы, продолжал трудиться, чтобы всем на Земле стало легче жить. Вторая вина, очень существенная, заключается в идиосинкразии к плохим стихам. За первую вину он схлопотал шесть, а за вторую ещё пять лет. Ну, да вам не понять, у нас вместо мозгов устав караульной службы. Есть среди нас ещё один. Тот, что правда то правда, насильник и грабитель. Ну, да мы себе друзей не выбирали. Это нас наши органы власти сдружили. Что же мне с вами делать? – он отошёл на пять шагов и поднял автомат.
– Не убивай! – закричал младший.
– Отпустить?
– Отпусти! Мы…
– Под честное слово офицера? – насмешливо спросил Дон. – Расписку дашь?
– Дам, дадим!
– Ну, хорошо, поверю. Я тебе, – он обратился к старшему, – сейчас развяжу руки, и ты мне напишешь под диктовку расписку, после чего пойдёшь себе восвояси.
– А я? – в страхе закричал младший.
– И ты хочешь? Ну, ладно, пользуйтесь моей добротой.
Дон развязал лейтенанта и протянул ему планшет.
– Пиши, – он заглянул в документ, – я такой-то, передаю Дону по кличке Меченый в целости и сохранности… написал? Пиши дальше – вверенное мне воинское имущество… пиши, пиши… в обмен на свою жизнь, нет… жизнь не пиши… пиши – в обмен на его доброе ко мне расположение… и два самородка весом… пиши, пиши… весом по пятьсот грамм каждый… видишь, я твою голову ценю на вес золота. Так, написал? Поставь дату, распишись. А теперь вымажь, пожалуйста, пальчик чернилом и приложи сбоку вместо печати… да не здесь! На подпись! Что, делопроизводство не знаешь? Печать всегда ставится на подпись. Теперь, понимаешь, друг мой, – проговорил Дон, отбирая у него расписку, – не в твоих интересах будет, если нас поймают. Продажа воинского имущества и оружия карается по статье УК… как там дальше? Ну да ладно, прочтёшь по возвращении домой. Теперь ты, малец…
Когда была написана третья расписка (вес самородков у подчинённых был Доном соответственно уменьшен). Дон сожалеюще развёл руками:
– С формой, друзья мои, вам придётся расстаться. Скажете, что сгорела при пожаре вместе с документами.
– Но как мы голяком доберёмся до дома? – возразил лейтенант.
– Тут мы вам окажем шефскую помощь. Дадим три оленьих шкуры. Укроетесь ими как плащами. Потом перед жильём сбросите.
– Ну, а чем объяснить, что одежда сгорела, а ожогов на теле нет?
– Здесь вы должны проявить сообразительность. Спички мы вам дадим. Медицина утверждает, что небольшие ожоги оказывают стимулирующее действие на защитные силы организма… Я знавал одну бабку, которая вот так лечила ревматизм… Нет, кальсоны снимать не надо… кстати, потом их прожжёте немного в разных местах, для убедительности…
– Вот вам по десять сухарей, – протянул Дон пленникам целлофановый мешок. – Это даже больше, чем имели мы, если учесть, что до реки по прямой всего лишь три дня пути. Возьмите и этот коробок спичек. Жаль отдавать, но в лесу без спичек туго. Идти вам будет легко, не надо убегать от собак, прятаться от людей, так что вам это покажется лёгкой прогулкой. Своему начальству скажете, что потерпели аварию, вертолёт взорвался при посадке. Это почти правда. Нас вы, конечно, не видели. А чтобы совесть вас не тревожила, скажу, и вы мне поверьте, бандитствовать мы не собираемся, но если что, то жизнь свою продадим очень дорого. Запомните! А теперь можете идти!
Покинув поляну, беглецы шли целый день, отклоняясь к юго-востоку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137