– Приходько дёрнулся всем телом. – Развяжите меня, – потребовал он.
– Охотно! – Николай вытащил нож и разрезал путы.
Пленник попытался подняться, но затёкшие ноги не держали его, и он опустился на колени, упёршись руками в почву, маленькие глазки испуганно смотрели на Николая я его товарищей. Увидев Владимира, он все понял.
– Уже настучал, сука! – зло бросил он ему.
– Тихо, Приходько! – одёрнул его Николай.
– Да он все наврал вам!
– А мы сейчас проверим. Уверен, что такой жлоб не расстаётся с ней даже во сне. – Он подошёл к Приходько и, несмотря на его сопротивление, вытянул из-за пазухи запаянную в пластиковый водонепроницаемый конверт чековую книжку.
– Ого! Приходько, да вы, оказывается, миллионер, поздравляю, – сказал он, заглянув в неё. – Берите. Мне она не нужна, – он протянул её Приходько. Тот машинально взял её, раскрыл, посмотрел и небрежно бросил на землю.
– Теперь она мне тоже не понадобится, – спокойно констатировал он. – Судя по тому, что я нахожусь здесь. И на том спасибо! Думаю, что вы привезли меня сюда не для расстрела. Это вы могли сделать и в лагере. Достаточно было рассказать об этой книжке. Черт меня попутал похвастаться ею. Ну, да ладно! Дай закурить, – попросил он Николая. Взял сигарету, размял её пальцами и похлопал себя по карману. Николай протянул ему зажигалку.
Поведение Приходько было для Владимира полной неожиданностью. Он предполагал все, что угодно: угрозы, мольбы, но не эту спокойную реакцию.
Приходько между тем докурил сигарету, бросил её под ноги и тщательно растёр сапогом.
– Ну, так что же? Прощайте! – он сделал несколько шагов в сторону, но затем остановился и посмотрел прямо в глаза Николаю.
– Прости меня, Мыкола, шо так вот получилось. Подвёл я тебя! И ты пробач мени, хлопчику, – он повернулся к Владимиру. – Пробач за ту гнусность, шо я тоби казав на охоти. Нашему командиру ничего не говорите, пусть думае, шо пропав биз висти.
– Подожди, Степан! – остановил его Николай. – Что, так и уйдёшь? Ничего не скажешь, как же ты мог?
– А… долго рассказывать! Не сразу все получилось, Коля… Не сразу…
– И ты не жалеешь?
– Жалею, что вот ему рассказал, – честно признался Приходько, кивнув на Владимира.
– И больше ни о чем?
– Нет!
– Вот как?
– А ты что думал, что Приходько начнёт юлить, просить пощады? Никогда Приходько трусом не был. Да и потом без толку просить тебя. Не привёз же ты меня сюда для того, чтобы воспитывать? Я в воспитании не нуждаюсь. Меня сама жизнь воспитала. И, начнись все сначала, поступил бы так же, разве что ему ничего не говорил бы. С толку сбила меня его дамочка. Ой! И дурак же я! Такой дурак, что знала бы моя мама, какого дурака на свет произвела, то выкинула бы на втором месяце беременности.
– Так ты считаешь, что был прав?
– Прав – не прав, а делал то, что надо было делать. Насмотрелся я всего. Помнишь Шустера?
– Главу германской секции неогуманистов?
– Его! Кого же ещё? Не было такого преступления, какое бы он не совершил. Мы тогда его выпотрошили и конфисковали только в валюте полтора миллиарда. А ты знаешь, как он начинал? Рядовым профсоюзным работником. За душою ни гроша. Какие речи он говорил! Какие статьи писал в рабочий газеты! Правильные статьи. Почитаешь, так думаешь: побольше таких честных людей, и жизнь на Земле была бы раем. Вот тогда-то я и решил, что природу человеческую никому не дано изменить. А раз так, то ничего из нашего дела не выйдет. Уничтожим одну мафию, ей на смену придёт другая. Потому что у человека в крови живёт вечное желание жить за счёт других, есть вкуснее других, спать мягче, чем твой сосед, иметь дом получше, женщин помоложе и покрасивее и так далее. Вот и сказал я себе: не будь ты дурнем, Приходько. Сделай так, чтобы тебе жилось хорошо, детям твоим и внукам… Да что там говорить! Вот вернётесь на Землю и вспомните меня… Ну, так я пошёл?
Не дождавшись ответа, он не спеша двинулся к краю поляны и вскоре исчез среди деревьев.
Вертолёт летел на небольшой высоте. Все молчали, каждый думал о своём. Внизу проплывали обширные лесные массивы, чередующиеся с небольшими участками степи, на которых паслись стада копытных животных. Кое-где, отражая лучи полуденного солнца, сверкали озера, соединённые между собой узкими протоками. На берегу одного из них стояло селение, Владимир включил видеозапись и, вращая ручки, направил объектив съёмочной камеры на селение. На экране появилось изображение толпы лапифов, стоящих на площади возле мраморного жертвенника. Видно было, что они заметили вертолёт и теперь удивлённо таращились на него, задрав головы.
Вскоре селение исчезло, снова пошли бесконечные леса. Владимир не выключал камеру и с интересом продолжал наблюдать. Появилась поляна с резвящимися среди кустов фавнами, они гонялись за нимфами. Те ловко увёртывались от них. По лицам было видно, что забава доставляет им удовольствие.
– Приходько не будет скучно, – кивнул он на экран.
– Я вот думаю, – отозвался Вальтер, – а ведь он, может быть, в чем-то прав.
– Ничего он не прав! – резко возразил Николай. – Не может быть прав… иначе… – он вдруг разозлился. – Проклятый скунс. Не мог уйти, не навоняв напоследок!
– Ну зачем так? – упрекнул его Вальтер. – Ты сам спрашивал. Вот он честно и ответил. Должен признаться, что он далеко не трус.
– В нашем деле не место трусам. Но ты понимаешь, на что он намекал? На то, что все наши усилия были бесполезны.
– Не намекал, а прямо говорил. Ну что же, это его мнение.
– Ты, я вижу, начинаешь его разделять? Конечно разделяешь! – снова загорячился Николай. – Вчера утром ты говорил, что не хочешь возвращаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137