Сейчас же над ним был дюралевый свод барака, нестерпимо нагревшийся на солнце, отчего духота держалась до середины ночи. Надо было думать о том, как скорее выбраться.

НЕНАВИСТЬ

Каждое утро, когда заключённые выстраивались на плацу, надсмотрщики отбирали шесть элиан и отводили в сторону. Что с ними было дальше – никто не знал. Они больше не появлялись в бараке. Смутная догадка беспокоила Сергея. Вскоре произошло событие, которое её подтвердило.
В лагере от каждого барака по двенадцать человек работала команда заключённых, которых использовали на внутренних работах. Их кормили немного лучше остальных, и им доставалась часть пайков умерших в этот день элиан. Обычно таких было не больше тридцати человек. Элиане, как уже говорилось, от природы не были физически крепкими людьми. Тяжёлый физический труд на космодроме и скудная еда быстро подтачивали силы, многие не выдерживали и двух месяцев лагерной жизни. Останавливаться на работе, отдыхать, а тем более разговаривать строго запрещалось. На глазах остальных в первый же день пребывания в лагере были забиты охранниками двое только за то, что присели отдохнуть на край котлована.
Убыль в рабочей силе время от времени пополнялась новыми партиями заключённых. Их обычно привозили на платформах. Это были пленники регулярных набегов свистунов на те селения, которые ещё не успели откочевать на юг страны. Обычно это были мужчины, но однажды привезли и женщин. Их быстро отделили от остальных, погрузили на платформу, и та с воем умчалась.
Элиане, используемые на внутренних работах, держались особняком. Может быть, потому, что остальные заключённые относились к ним с каким-то презрением и брезгливостью. Эта враждебность к ним подкреплялась ещё тем, что рабочим зондеркоманды, как её окрестил Сергей, позволялось спать ещё час после подъёма и ещё час до отбоя. Во всяком случае, когда заключённые возвращались в бараки, те уже спали на своих привилегированных местах у самого выхода из барака. Здесь воздух был чище и не наполнен так испарениями немытых человеческих тел. Это была лагерная аристократия и лагерные парии одновременно.
Думая постоянно о побеге, Сергей старался в то немногое время, которое оставалось от утренней проверки до погрузки, когда колонна заключённых шла к воротам, разобраться в строении лагеря, расположении бараков и наиболее удобных подходов к забору. Это ему пока не удалось. Сделать же такую разведку перед сном не представлялось никакой возможности. Сразу же после прибытия в лагерь заключённых загоняли в барак, ворота которого запирались снаружи.
Единственно, от кого он мог получить необходимые сведения, – были люди из зондеркоманды.
От его внимания не ускользнуло то подчёркнутое уважение, которое заключённые оказывали Гору. Поэтому он решил действовать через него. Когда он изложил свой план Гору, тот вначале недовольно поморщился. Вступать в разговор с людьми из зондеркоманды ему явно не хотелось.
– Что ты имеешь против них? Это такие же, как и ты, несчастные пленники. Не их вина, что на них пал выбор. С таким же успехом могли выбрать и тебя.
– Никогда, – гордо ответил Гор. – Никогда Гор не унизится до роли предателя!
– Ну какие же они предатели? – сказал Сергей. – Их заставили. Если бы кто-нибудь из них не подчинился, то ты знаешь, что с ним бы сделали.
Подумав ещё немного, Гор согласился. Этой ночью он не спал рядом с Сергеем.
В следующую ночь, когда все уже, казалось, спали, Гор толкнул локтем Сергея.
– Есть тут один, – прошептал он. – Он из моего селения, и ему можно верить. Он поговорит с другими.
– Только осторожно, – предупредил Сергей.
– Если кто-то задумает предательство, мы будем знать заранее, – пообещал Гор. – У нас нельзя хранить тайну, – загадочно добавил он. – Если у человека чёрные мысли, то у него чёрное лицо.
– А какое лицо у меня? – шутливо спросил Сергей. Его борода и волосы на голове настолько отросли за это время, что закрывали почти все лицо, оставляя свободное место только для глаз и носа.
– У тебя лицо, как чистое небо! – серьёзно сказал Гор, и в его голосе послышалась теплота.
Прошло ещё три дня. Ночью Сергей уже знал во всех подробностях план лагеря, но, увы, ничего не мог путного придумать. Подступы к забору хорошо просматривались с вышек. Обнаружить провод, подающий электроток к забору, так и не удалось. «Что, если спрыгнуть с платформы во время её полёта?» – подумал Сергеи, но тут же отбросил глупую мысль. Платформа мчалась со скоростью не меньше двухсот пятидесяти километров в час. Прыгать на такой скорости с высоты четырех-пяти метров было равносильно самоубийству. Кроме того, на каждой платформе находилось по четыре охранника, вооружённых бластерами. Даже если удастся не разбиться при прыжке, то укрыться от луча бластера на открытой каменистой местности невозможно.
Было ясно, что свистуны предусмотрели все возможности побега. По-видимому, они располагали в этом отношении немалым опытом как у себя, на своей планете, так и, возможно, на других. «Но все же должно быть слабое звено! – думал землянин. – Нет такой системы, которая бы не имела уязвимого места!» Это он точно знал. Неуязвимую систему просто теоретически создать нельзя. Об этом свидетельствовал весь его опыт. «И не только мой, – подумал он, – но и опыт всего человечества. Сколько раз создавались, как утверждалось, незыблемые системы в его истории, создавались тысячелетние рейхи, империи, где, казалось, все было предусмотрено, где каждый шаг человека был заранее предопределён и рассчитан, где все население чуть ли не с грудного возраста подвергалось тотальной обработке гигантским пропагандистским аппаратом, где первое слово, которое читал ребёнок, было имя фюрера, вождя нации, вождя страны, гения всех времён и народов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115